– Да.
– Там сейчас кто-нибудь есть?
– Сомневаюсь.
Беспокойство крабом пробегает по моему позвоночнику.
– Вы можете проверить?
Он явно прикладывает фантастическое усилие, чтобы не закатить глаза.
– Проверьте сами, – произносит он, указывая в сторону коридора. – Первая дверь налево. Должна быть открыта.
Так и есть. Я вхожу в узкую комнату. С этой стороны стеклянная стена выглядит толстой и желтоватой, отчего кожа Дестайна кажется темнее, а глаза ярче и пронзительнее. Он смотрит в зеркало, и, хотя я знаю, что на самом деле он меня не видит, мне чудится, будто моя одежда и кожа становятся прозрачными.
Когда я возвращаюсь в комнату, детектив выдвигает для меня стул. Это могло бы показаться джентльменским, если бы он при этом не ухмылялся.
– Это не официальный допрос, – успокаивает он меня. – А значит, записываться не будет.
– Так даже лучше, – произношу я, прокручивая в памяти свое последнее интервью, когда компактная кассета жужжала в пластиковом корпусе.
– После того, как мы получим отчет судмедэксперта, мне нужно, чтобы вы вернулись и подписали официальное заявление. Вы будете в городе в ближайшие пару недель?
Я киваю и прячу руки в рукава пальто, чтобы согреть их.
– Я не любитель путешествовать.
Дестайн листает свой блокнот.
– Имя?
Я называю свое имя, возраст, адрес, номер телефона, род занятий. Я рассказываю ему, что привело меня в парк. Как я увидела тело. Как я позвонила диспетчеру.
– Вы знали покойного? Вы когда-нибудь видели его раньше? – уточнил он.
– Нет, – отвечаю я. И все же, даже когда я говорю, я вспоминаю, как мой мозг наложил лицо Дэвида Адлера на труп. Я вздрагиваю и замечаю, что это не ускользнуло от Дестайна. Поэтому я сглатываю и делаю лицо немного суровее. – Никогда.
– Вы прикасались к телу?
– Я откинула капюшон с его лица, чтобы посмотреть, дышит он или нет.
– Значит, нам не следует ожидать каких-либо ваших отпечатков на его теле, мисс Пэрри? ДНК?
Мне нравится звук его голоса, резкий, прохладный и слегка насмешливый, когда он произносит мое имя.
– Я потеряла сознание во время разговора с диспетчером и упала. Возможно, моя рука задела тело, когда я падала. Я так и сказала парамедикам.
– И часто у вас происходят блэкауты, мисс Пэрри?
– Мне идет черный, – пытаюсь я пошутить. Есть другой ответ, более правдивый. Но, как сказали мне несколько психотерапевтов, шутки – это способ дистанцироваться и отвлечь внимание. Что-то в этом мужчине заставляет меня неохотно подпускать его близко.