– О, мисс Пэрри, остроумно! Мне это нравится. Хотите что-нибудь еще добавить?
Я качаю головой и решаюсь полюбопытствовать:
– Вы уже знаете, кто это? Мертвый мужчина?
– На теле был найден бумажник, но мы не имеем права назвать его имя, пока семья не будет уведомлена. Вы можете проверить сводку преступлений через день или два, или я могу попросить кого-нибудь из моих офицеров позвонить вам.
– И вы знаете, как он умер? – Мой голос сорвался на последнем слоге.
– У меня есть неплохая версия, – произносит он, откладывая ручку. – Вероятно, передозировка. Мы получили сообщения о некачественных наркотиках из одного участка. Но с этой информацией тоже придется подождать. Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо. Это всё.
– Что ж, спасибо вам, мисс Пэрри, – говорит он. – Вы свободны.
Я уже переношу свой вес, чтобы встать, когда мне приходит в голову задать вопрос.
– Подождите. Пока я здесь: вы когда-нибудь работали над делами о пропавших без вести людях?
– Несколько раз. Это имеет какое-то отношение…
– Никакого. Но мне интересно: если бы исчез мужчина, кто-нибудь, скажем, моего возраста, вы бы расследовали это?
– Это риторический вопрос, мисс Пэрри?
Я думаю, он имеет в виду гипотетический, а это совсем не так. Но я все равно киваю.
– Значит, этот риторический парень, он смышленый? Без приводов? У него нет истории психиатрических заболеваний?
– Давайте предположим, что нет.
– И он гражданин?
– Думаю, да. Внешне канадец.
– Я имею в виду, он вообще хороший парень, не торгует наркотиками, не связан с бандами?
Я вспомнила о том, что рассказал мне Джейк Левитц. О казино, о программе и возможной растрате.
– Хороший парень, – киваю я. – Никаких банд.
– Значит, он не пропал без вести. Это не ширпотребная книжка или какое-нибудь сетевое шоу, мисс Пэрри. Мужчины не исчезают. Вероятно, была ситуация, из которой он хотел выбраться, поэтому и ушел. Вы можете посмотреть статистику, если хотите. Пропавшие мужчины на самом деле никуда не пропадают. Такие парни, как этот, либо уходят сами, либо…
Он смотрел вверх и в сторону, но внезапно переводит свой ледяной взгляд прямо на меня, и, хотя я ни в чем не виновата, ситуация начинает выглядеть иначе.
Я знаю, чем заканчивается его предложение. Но все равно я должна это услышать.
– Либо что?
– Либо он мертв. Потому что он покончил с собой. Вы уверены, что мы говорим риторически?