Рыбкин, напротив, был задумчив и молчалив.
– А ножки у нее аппетитные! – подмигнул Рыбкину отец.
– Не знаю, я не каннибал, – задумчиво ответил Рыбкин.
Глядя на Рыбкина, я понял, как важно уметь иногда прислушаться к самому себе. Друг моего отца, казалось, отрешился от всего мира и вслушивался в себя, словно его душа была неисправным двигателем. Важно было вовремя понять: где «стучит» и что с этим делать, чтобы не довести до крайности, чтобы не заклинило.
Судя по всему, у Рыбкина с Клавдией Сергеевной встреча получилась удачной. Во всяком случае, на уроке геометрии она старалась на меня не смотреть и обходила пальцем мою фамилию в классном журнале, вызывая кого-нибудь к доске.
До конца учебы в восьмом классе оставался месяц. В июне начинались выпускные экзамены: письменная работа по алгебре, сочинение по литературе и устный экзамен по геометрии. Если учесть мои не очень хорошие способности, работа по подготовке к ним предстояла большая. Сам для себя я уже принял решение в девятый класс не идти. Отец был не против, а мама робко заикнулась о том, что неплохо было бы продолжить учебу, чтобы потом поступить в институт.
– Ну какой из него студент, сама-то посмотри! – возражал ей отец. – Троечник чистейшей воды! Сам не знает, чего хочет. Ему бы только с собакой своей по улице шляться да по Ленке этой вздыхать, все время забываю ее фамилию…
– Вершинина, – вздыхала мама и смотрела на меня отрешенным взглядом.
– Сам-то ты чего хочешь? – неожиданно спросил отец.
– Не знаю, – замялся я. – Может, буду поступать в какой-нибудь пищеварительный техникум…
– Пищеварительный! – передразнил отец. – Лишь бы к жратве поближе. Мы тебя что, плохо кормим?! Уж лучше произведем тебя в сан – все больше пользы будет.
– В какой еще сан? – ужаснулась мама.
– В сан техника, – уточнил отец. – Водопроводчики неплохо получают, да и халтуры у них постоянные: то у одного кран потечет, то у другого сливной бачок забарахлит. Там много ума не надо: прокладка-гайка, прокладка-муфта. Не академия наук – дебил справится.
– Не хочу в сантехники, – уперся я. – Хочу к тебе на завод. Буду на третий разряд готовиться и в вечернюю школу учиться пойду.
– А что, вариант, – поддержал отец. – И копейка в кармане, и профессия в руках. А учеба… Что она, эта учеба? Вон, Рыбкин со своей Клавдией – ученые, на хрен, а до сих пор в своих лямурах-абажюрах разобраться не могут.