– В такое тяжелое время трудно устоять перед возможностью провести вечер в хорошей компании. Мир сходит с ума, знаете ли, нужно стараться держаться вместе, – изрёк Промченко, сняв перчатки и куртку, которые у него принял подошедший из боковой комнаты лакей в белой рубашке и розовой жилетке. Фёдор пожал тому руку, как старому другу.
– Ну вы как всегда, покоряете нас своим умом и мудростью, – рассмеялась девушка. – Вы, как я подозреваю, хотите «навестить» Веру? – она делала нескрываемые акценты на некоторых словах, слегка подмигивая гостю.
– Вы абсолютно правы, Марго, – слегка смутившись ответил Промченко. Доброжелательность местного окружения создавала ощущение буквально домашнего комфорта и спокойствия, как будто находишься в семейном кругу, но Фёдор не терял мысль, что он тут всего лишь «клиент», хоть и очень прибыльный и уважаемый.
– Саша проводит вас, хорошего вечера! – Промченко учтиво кивнул на слова местной хозяйки и последовал за знакомым лакеем. Мужчины обошли стол и двинулись к массивным лифтам, что прошивали тридцатиэтажное здание насквозь. «Второй дом» – гласила вывеска над рядом металлических дверей. Промченко усмехнулся, в очередной раз оценив иронию.
Фёдор замечательно помнил, что тут было прежде и как «Второй дом» стал таковым. Еще с десяток лет назад весь этот район был настоящим «гадюшником», пристанищем бандитов и прочих нежелательных элементов. «Он, в принципе, таким и остался. Лишь ремонт сделали да переоделись в костюмы цветастые» – мужчины зашли в лифт. После «инцидента Бейкера» местная элита мигом сообразила, что на этом можно нажиться, и переквалифицировала свою полуподпольную контору под объект городской и государственной значимости. «Организация социальной реабилитации и адаптации граждан, пострадавших от последствий инцидента и синдрома Вертера» – так официально назывался «Второй дом», когда им выдали грант. Средь простых людей он назывался по-старому – бордель.
Двери лифта распахнулись и открыли взору просторный коридор, обитый бордовой тканью. Словно ветки у дерева, в стороны расходились десятки комнат. Из некоторых доносились те звуки, которых ожидаешь от подобного места, но где-то люди просто смотрели фильм, болтали за бутылкой крепкого алкоголя или горланили песни в караоке. Когда одиночество стало самой распространённой болезнью в мире, люди осознали, что разговор или общее дело в компании другого человека возвращают желание жить заметно сильнее, чем секс.