– Всё это прекрасно, но почему вы так уверены, что я соглашусь с вами ехать?
– Согласишься, – он отвернулся и извлек из другого кармана пробирку с притертой пробкой, а заодно и свой носовой платок, – Согласишься, если не хочешь этого… – голос окончательно сел, – Внимательно смотри, Оля… только не хлопайся в обморок – сейчас тебе не грозит ничего… Просто смотри внимательно…
* * *
6.
…Он мог и не мочить свой платок кислотой – достаточно было продемонстрировать пробирку. Но все-таки намочил. Видимо, хотел насладиться ее паникой…
А вот подобного удовольствия доставлять ему она не собиралась. Не завизжала и в обморок не хлопнулась.
Ну, кислота… серная или соляная, и что? Сейчас он, конечно, пообещает «умыть» ее этой кислотой, если она хоть на пару недель не согласится стать его наложницей…
Да уж, глубоко ты, мальчик, увяз… Значит, такая «любовь» тебе нужна, несчастный? И впрямь несчастный…
… -И тебя умоем, и твою маму…
Она заставила себя остаться спокойной. Если и был у него микроскопический шанс остаться в ее памяти всего лишь чудаком, а не омерзительной тварью, он его упустил сейчас. Упомянув о ее маме.
– Ладно, – она вздохнула и встала с лавчонки. – Три дня, значит, у меня на сборы? Хорошо. Я… согласна.
Он тоже поднялся и на секунду ужасная смесь стыда и вины очень явственно проступила в выражении его побагровевшего лица.
– Оля… – она внутренне содрогнулась, когда его толстые пальцы коснулись ее волос, шеи… «Вот так ты любишь? – хотелось спросить ей, -Так, да? Убогий и опасный извращенец…»
Она заставила себя растянуть губы в улыбке.
– Полагаю, мне уже пора приступать к сборам? Вы не беспокойтесь – я поеду. Поеду с вами, полечу, поплыву… куда угодно.
А сейчас, девочка, домой – чтобы не разреветься в присутствии этого дегенерата… Что он там бормочет? Мол, если она обратится в ментовку, он все будет отрицать и даже ее, Ольгу, обвинит в краже того браслета?
Да, Снигирева, на сей раз ты конкретно попала… Не иначе, все это плата за твою непомерную гордыню…
Плата… но не слишком ли завышенная?..
* * *
Конец первой части