– В вине, – хладнокровно ответила фурия, – тоска ищет облегчения, малодушие – храбрости, нерешительность – уверенности, печаль – радости, а находит лишь погибель.
– О, так вот оно что, – захохотал бог виноделия, – даже у тебя есть великодушие, скрытое под обломками холодного камня гордыни?!?
Он приблизился на столько, что меч оказался в миллиметре от его горла.
– Хочешь убить меня, извини, – он выхватил меч из ее рук, – я бессмертен.
– Ты, – громко прокричала обезоруженная девушка, – смертен, ты живешь лишь в умах людей, стоит им забыть о тебе, и ты исчезнешь!
– Увы! – Дионис вернул ей меч, – вино никогда не перестанет быть тем, в чем трус ищет защиты, а слабый – силы. А погибнет так или иначе каждый из нас, это лишь вопрос времени. Одних убьет вино, других война, третьих страхи и грехи, и даже от рук Афродиты падет не мало, – он был готов продолжать список причин до бесконечности, но его перебила черная мстительница:
– Да… вино развязывает язык, но я здесь не за этим, я здесь не для того, чтобы слушать твои речи, а для того чтобы выполнять свою миссию.
– Наказание? Ты это хотела сказать? – улыбнулся Дионис, довольный тем, что взял фурию за больное, тем самым отомстив за то, что она не дала ему договорить.
Фурия скрипнула зубами, мышцы ее лица напряглись, и если бы не было капюшона, то многие бы увидели злобный взгляд изумрудных глаз:
– Да, мое наказание.
– Так-то лучше, – улыбка исчезла с его лица, – идем.
Он повел ее за собой в отдельную комнату, здесь стоял диван. Никаких столов и стульев, только диван. Это не было кабинетом. Да, здесь был только диван, на котором сразу же разлегся бог, обдумывая то, как бы объяснить фурии всю суть дела.
– Я так понимаю, ты даже не знаешь, куда меня послать?
Он ей не ответил, так как в это время в комнату ворвался один из пьяных гостей:
– Дионис, ты скоро? – по-дружески усмехнулся он.
Бог на этот вопрос принял вид рассвирепевшего льва. Он вмиг оказался рядом с мужчиной, вцепившись в него руками и приподняв над землей.
– Кто?! – его голос громыхал, – кто позволил обращаться ко мне на «ты»?
В эту минуту вряд ли кто-нибудь признал бы в нем беззаботного бога веселья. Он был страшен на столько, что даже бессердечная фурия вздрогнула. В комнату вбежали еще двое и впопыхах увели перепуганного беднягу. Дионис все еще стоял, злобно озираясь вокруг, а потом, как будто что-то вспомнив, вернулся на место, не сводя глаз с мстительницы.