– Раз я первый из семи богов, что будут давать тебе указания, объясню, в общем, что ты должна делать. Тебе, наверно, известно, что у людей много страстей, но существуют основные семь, на которых держаться остальные. Ты найдешь семь человек, которые заражены этими страстями, они живут ими, а порой и передают другим. В любом случае, они опасны, поэтому ты должна их наказать.
– Как?
– Так, как скажем тебе мы!
– Какой первый грех?
– Обжорство, – улыбнулся Дионис.
– А по какому принципу выбирали богов?
– Так решил Зевс, – Дионис встал с дивана, и в руках его появилась фотография, – это он.
– Мне убить его? – не поняла Эринния.
– Иногда, – подсказал бог, – люди сгорают раньше, чем в них попадает молния.
Эринния стояла, ничего не понимая.
– Ничего, – улыбка вновь вернулась к нему, – с тобой будет Гермес, он поможет тебе…
***
Небо раскололось пополам от молний, черной змеей вившейся до самой земли. На скамейке у дома сидели двое: молодая девушка, одетая в больничный халат, и кудрявый паренек, похожий на мед брата.
– Значит, он живет в этом доме? – девушка посмотрела вверх, пытаясь разглядеть крышу многоэтажки.
– Да, – улыбнулся парень, – а ты хотела увидеть особняк?
– Возможно, – девушка нетерпеливо встала, – может, пойдем уже?
– Нет, – парень потянул ее за руку, чтобы она вернулась на место, – его еще нет.
– А может устроить ему сердечный приступ где-нибудь в машине?
– Эринния, – он покачал головой, – скажи, тебе действительно все равно, за что ты его будешь наказывать?
– Да.
– А ты говорила, что никогда не подчинишься богам.
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что ты даже не пытаешься выяснить, на что тебя посылают, может, ты убиваешь мирных жителей, ты не кричишь и не бастуешь.
– Ты что пытаешься поднять бунт? – усмехнулась мстительница, – мне просто все равно, я делаю свою работу, которую доверили именно мне, а не кому бы то ни было.
– Ты гордишься этим, но не понимаешь, зачем и что ты делаешь? Ведь так?
– Все я понимаю, что за чушь ты несешь!? – мстительница нервно убрала волосы с лица и, немного погодя, спросила, – почему богам все еще есть дело до простых смертных, зачем вся эта беготня от одного к другому, пустили бы все на самотек и доживали свой век на олимпе. Нет же, придумали себе головную боль, назвав ее добродетелью. А кому она нужна, только слабым и ничтожным, тем, кто выбился из сил, блуждая в темноте, да нищим, у которых нет ничего за душой, и им лень даже сделать шаг.