–
Боря, ты не мог бы открыть банку с огурцами, пожалуйста? Я хочу их добавить к ужину, а у меня не получается…
–
Да-да, сейчас.
Выдохнув, Лика ушла на кухню. Но шли минуты, а Борис не приходил. Она вновь направилась в комнату, робко, тихонечко спросила:
–
Боря, ты придешь? Это всего на минуту…
–
Что? Зачем?
–
Открыть банку с огурцами, я просила.
–
Да-да, сейчас.
Прошло еще несколько минут. Ужин был готов, но Борис так и не пришел на кухню. Лика взяла банку и опять пошла в комнату, зашла аккуратно, бесшумно, приблизилась к Борису и застыла в нерешительности. Выступление комика все не заканчивалось, ужин тем временем остывал, а Борис не любил есть разогретую еду. Она решилась и шепотом сказала:
–
Боря…
–
Да ты заебала! – прорычал он вдруг, вырвал у нее банку из рук и бросил в стену.
Осколки вместе с огурцами разлетелись по всей комнате. Он вскочил, и Лика, заметив его бешеные, налитые кровью глаза и дергающуюся скулу, начала пятиться, как вдруг резкая боль под левым глазом сбила ее с ног. Она упала навзничь и несколько секунд не могла вдохнуть. Наконец сделав судорожный вдох, она ощутила, как боль разливается по всей левой половине лица и одновременно охватывает затылок. Перед глазами все плыло, сфокусироваться было сложно. Сквозь боль и размякшее сознание до нее долетали истеричные крики Бориса:
–
Заебала ты со своими огурцами! Вот собирай их теперь сама! Не хуй меня отвлекать! Заебала! Даже посидеть спокойно ни минуты не даешь! Сука!
Вместе с истошными воплями изо рта Бориса вылетали, казалось, не слюни, а огромные тяжелые булыжники и падали прямо на Лику, придавливая ее к полу и не давая подняться. Нескончаемый камнепад грозил завалить ее полностью, не оставляя воздуха, но Борис выдохся, небогатый его словарный запас иссяк, и он только стоял над ней, тяжело дышал, как после 10 километров бега, и смотрел ненавидящими глазами. Лика ощутила свои руки и приказала им ощупать живот. Медленно, слишком медленно, но приказ дошел из мозга до рук, и они подчинились. Странно было ощущать свои руки как будто чужие, так неловко и неуклюже они двигались, как будто Лика их отлежала во сне. С малышом все было вроде бы в порядке. Лика выдохнула и с трудом, осознавая каждое движение как новое для себя, села и широко раскрытыми от ужаса, но ничего не видящими глазами уставилась прямо перед собой на журнальный столик.