– Тогда пусть это сделает твоя сестра, ведь она целительница.
Рен покачала головой.
– Роза уже пыталась исцелить мой шрам. Но он сделан из чего-то другого. Он находится глубже кожи, крови и костей. Я ничего не понимаю.
– Разберись с этим, Рен. – Аларик провел рукой по волосам. – Моя страна тоже больна. Животные одичали. Кладбища в руинах. Твоя прародительница уничтожает мое королевство. Днем и ночью моя армия искала ее. И после нескольких месяцев поисков ее заметили на скалах, что на берегу Сундвика, два дня назад.
Рен замерла.
– Вы нашли ее?
– Мы не просто нашли ее, Рен, мы пытались убить ее. – Выражение лица Аларика стало мрачным. – Мы выпустили сорок стальных стрел. Половина из них попала в цель, и все же ни одна не смогла пронзить ее. Мои солдаты бросились в атаку с мечами, но она была невосприимчива к их ударам. – Он недоумевающе покачал головой. – Потом она прыгнула со скал и позволила морю поглотить себя целиком. Но она не ушла, Рен! Я слышу ее смех в ветре. Я чувствую, как он грохочет в горах.
Рен сжала кулаки, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшей волной паники.
– Ты хочешь сказать, что ее нельзя убить?
– Только не гевранской сталью, – скривил губы Аларик.
– Это плохо. – Даже хуже, чем она думала.
Он невесело усмехнулся.
– Я надеялся, что в конце концов она сдастся, найдет другую гору и умрет там.
Рен покачала головой, услышав предположение, что Онак может спокойно уйти куда угодно, отказаться от своих притязаний на Эану, на власть.
– Похоже, она пряталась, набиралась сил, строила планы.
Выражение ее лица стало серьезным.
– И что же?
– Я не знаю, – тихо ответила она, – и это самое ужасное.
– Гевра нуждается в сильном правителе больше, чем когда-либо, – сказал Аларик, и в его голосе зазвучали новые нотки. – Никто не должен увидеть меня слабым, Рен.
– Не я сделала тебя слабым.
– Ты сотворила это заклинание.
Рен разозлилась. Она не хотела снова обсуждать это.
– Это ты заставил меня!
– Ты все испортила!
– Думаешь, мне нравится происходящее? Я ведьма и едва могу колдовать. Каждый раз, когда я пытаюсь сотворить заклинание, мне становится больно. Задета моя душа. Я постоянно чувствую себя уставшей, несосредоточенной, беспокойной. – Ее гнев вспыхнул, несправедливость навалилась на нее. – А ночью, когда я наконец могу перестать притворяться и побыть одна, мне снишься ты. Я не могу сбежать от того, что мы сделали в Гринстаде, я не могу сбежать от тебя.