– Унесешь ли такую тяжесть? – с легкой насмешкой поинтересовался кладовик.
– Волокушу из веток сделаю! – огрызнулась Не-звана. – Волоком утащу! Своя ноша не тянет!
Она оторвала глаза от золота, бросила на кладовика быстрый взгляд: не задумал ли отнять ее сокровище?
И вздрогнула, успев заметить на лице старика ехидную улыбочку. Тут же лицо его вновь стало серьезным и сочувственным, но ведь видела Незвана, видела!.. И говорила та поганая ухмылка: мол, всё идет как надо!
Женщину словно ведром холодной воды окатили. Отпустил ее звонкий, сияющий морок. Вновь подняла она зеркальце, глянула на луну за плечом, на черный сук – последний приют самоубийцы.
И увидела Незвана, как тень удавленника дрогнула, простерла перед собой длинные руки, они удлинились еще больше… Тень потянулась к горшку, обняла его бестелесными руками.
Незвана поняла: предатель отправится за нею вместе с кладом. Всегда за ее плечом будет стоять истлевший мертвец. Навь. Упырь. За свое золото высосет жизнь…
В ушах зазвучал голос Чернавы:
«Не сладит с нечистью тот, кто с собой не сладит!»
– Да, матушка названая, – беззвучным шепотом, одними губами ответила ей Незвана.
Всё вдруг стало понятно, просто и легко. Незвана широко, искренне улыбнулась в лицо опешившему кладовику:
– А может, и волокуша не понадобится. Много ли мне надо?
– Что ты говоришь, бабонька? Не пойму я тебя.
– А чего тут не понять? Пока я шла сюда – поняла, чего мне от всей души хочется. Дом хочется. Свой. Сроду у меня своего дома не было. А чтоб дом поставить, не нужен горшок с золотом да ценными украшениями. Возьму сколько надо, а весь клад пусть остается тому, кто его зарыл.
– Вот оно как? Удивила ты меня. А ну как поставишь ты себе дом, глянешь на него да скажешь себе: эх, дура я, не пожелала высокие хоромы, каменные палаты! Не прибежишь ли снова сюда за золотишком?
И тут очи его засветились, вспыхнули расплавленным золотом. Кладовик почти перестал походить на человека. Незвана вспомнила, что иногда в пустынных местах люди видят золотой свет, словно глаза сияют. И говорят друг другу: «Дедка горит. Клад где-то близко, да разве найдешь…»
В этом золотом сиянии женщина вновь почувствовала приступ алчности, но усилием воли справилась с собой и твердо ответила:
– Не прибегу, дедушка кладовик. Ни к чему мне каменные палаты. А коли понадобятся – сама добра наживу да поставлю!