Вернувшись из турпоездки, Михаил Алексеевич, не мешкая приступил к поиску работы.
Время шло, но с работой ничего не получалось. Сплошные отказы. Круг возможностей сужался катастрофически быстро. Кораблев начал метаться не только по хорошим знакомым, а и по просто знакомым и давно забытым знакомым, рассылать свои резюме по рекрутским конторам. Всюду по нулям. Хорошие знакомые придумывали отговорки типа «Что же ты позавчера не позвонил? Как раз было вакантное место, прямо как по тебе сшитое, но вчера на него уже взяли мужика. Не увольнять же его теперь». Или – «Нет места, соответствующего твоему уровню, а если брать тебя на низшую должность, мы будем чувствовать себя неловко перед тобой. Извини». И тому подобное в том же духе. Просто знакомые не заморачивались – нет, сейчас возможностей для тебя нет. Как только появятся – позвоним тут же. Профессиональные рекрутеры вели себя еще проще – узнав, сколько ему лет, даже перезванивать не обещали.
Привычное чувство, что «обязательно что-то должно приплыть» (так говаривал мышонок Рокфор из мультфильма «Чип и Дейл спешат на помощь». Дети Михаила Алексеевича засматривались этим неплохим сериалом в девяностые, и тот выучил его почти наизусть) неожиданно стало куда-то исчезать. На освободившееся место стала вползать пугающая пустота. Кораблев к этой затягивающей в черную дыру безнадеге оказался не готов.
Когда сидишь без работы, возникает ненависть ко всему. К тому, что кто-то работает, у кого-то все хорошо, кого-то не выгнали. Ожидание телефонных звонков после рассылки резюме – пытка. Постоянное ожидание сводит с ума. Ненавистный телефон заполняет собой все свободное пространство, хочет тебя сожрать, увеличиваясь в размерах. Хочется бежать от этого чудовища, выкинуть его в окно, но нельзя – а вдруг кто-то позвонит? И ты ждешь этого один на один с телефоном. А вдруг? А вдруг?! А вдруг?!! Но никто не звонит.
Со сном возникли большие проблемы. Хотелось заснуть сейчас, в начале февраля, а проснуться в середине мая, уже с работой, со светлым чувством, что надо куда-то идти, чем-то заниматься, и получать за это зарплату. А про мрачный февраль вспоминать, как про неприятный и плохо сделанный фильм ужасов.
Но варианты отхлопываются один за другим, сами собой. Как только забрезжит новая эфемерная надежда, тут же в голове начинает бушевать вселенная фантазий, мир возможностей – как же здорово я там развернусь, как же они не пожалеют, что взяли меня к себе на работу. Но отказ опускается как черный негнущийся занавес на сцену с недоигранной пьесой, как топор на плаху с лежащей на ней твоей головой. И вновь все радужные мечты отсечены, и ты опять наедине с безнадежным ожиданием в серой тоскливой реальности февраля. Ты никому не нужен. Ты никому не нужен. Ты никому не нужен.