– И вы думаете, что если вы уйдете, то все разрешится само собой? – спрашивает меня Роза.
– Да я вообще не понимаю, зачем я сюда попала и что мне здесь делать? – я уже устаю от нереальности всего происходящего, как Алиса в Зазеркалье. Зачем я только я прочитала ту злосчастную бумажку?!
– Кстати, а как вы все здесь оказались? – наконец у меня возникает интерес к присутствующим здесь женщинам. Может, через их ответы я что-то пойму и про себя?
– А вы не хотите закончить свой рассказ? Вы уже начали говорить, как нашли бумажку. Почему решили ее прочитать? Что на ней было написано? – любопытствует Роза.
– А мы больше никого не ждем? – что-то меня удерживает от того, чтобы рассказывать о том, как я здесь оказалась. Словно признание этого сделает какие-то вещи необратимыми.
– Мы не знаем, но думаем, что должен прийти кто-то главный, кто нас всех здесь собрал. – Астра говорит своим успокаивающим голосом, но я все равно встревожена этой новой информацией. Нас кто-то собрал?
– И долго мы его будем ждать? – задаю я вопрос, хотя на самом деле хочу спросить совсем другое. Кто нас здесь собрал? Зачем?
– Мы же даже не знаем, придет ли он или она. Тем более, нам неизвестно, когда, – отвечает Астра.
– А если я захочу уйти, то я могу это сделать? – сейчас я ощущаю себя героиней какого-то триллера.
Женщины переглядываются между собой и улыбаются. Я не понимаю смысла этих улыбок и пугаюсь, что между ними есть какой-то заговор. Я ведь пришла сюда самой последней, они познакомились раньше, и я не знаю, о чем они говорили до меня.
– Вас здесь точно никто не держит. Можете уйти в любое время. – Хризантема говорит так, словно обижается на мое подозрение, что другим нужно, чтобы я осталась. – Но подумайте, что вы потеряете, если уйдете.
– Или получите, если решите остаться, – вторит ей Гортензия.
– А что я могу потерять? – начинаю думать вслух я и, скорее, задаю этот вопрос самой себе, чем присутствующим женщинам.
– Значит то, что вы можете приобрести в нашем обществе вас не интересует? – немного ядовито спрашивает Роза.
– Сначала ведь люди думают о том, что могут утратить, и только потом, что приобрести. Разве не так? – интересуюсь я, прежде всего, у Гортензии. Почему-то к ней у меня доверия больше всего.
– И навсегда остаются в прошлом, – пространно отвечает мне дама в фиолетовой органзе.