– Не будете ли вы так любезны, приготовить мне один буррито без белого соуса? – пропевает мальчик и сует в окошко купюру. Песнопение почти не прерывается.
– Одна шаурма без майонеза, сделаем, брат! – окошко захлопывается. Сдача не выдана.
– Какой ещё буррито? – очухивается наконец мужик и опускает парящий кофе. Мальчик не отвечает.
– Какой буррито, я тебя спрашиваю? Это шаурма зовется сто лет в обед, – несмотря на тон, его подача была безобидной. Никакой агрессии тот не испытывал, только искреннее любопытство. А вот мальчишка явно не ожидал такого интереса к своей персоне. Стоит молча, переминается с ноги на ногу.
– Ты оглох, малой? – сказал работяга чуть громче и дернул парня за левую руку. Тот резко провернулся вокруг оси и брызнул в лицо мужику струю перцового газа. На вопль выскочил повар с ханджаром в руке, а молодой щеголь оказался неплохим спринтером.
Сквозь пальцы
Вчера не смог откачать мужика. Вечером в пятницу. Уткнулся в телефон и не сразу заметил суету внизу эскалатора. Какой-то мужик, судя по всему, потерял сознание и его приводили в чувства. Нескольких сотрудников в форме мне показалось достаточным, чтобы держать ситуацию под контролем, и я прошел мимо.
Какие беспомощные должностные лица!
Сердобольный прохожий, как потом выяснилось, безуспешно колдовал над мужиком, стараясь привести его в чувства. Я мимоходом глянул на мужика и пошел дальше. Суета и сотрудники дали ложное спокойствие. В нескольких метрах от вагона развернулся и побрел назад. Стал наблюдать.
Женщина-оператор эскалатора истошно кричала на столпившихся зевак с камерами: «Расходимся! Здесь вам не цирк!», а сотрудник охраны через салфеточку пытался вдохнуть в мужика жизнь. Оказалось, не просто припадок, а сердце встало уже как несколько минут. Те самые несколько минут, что я топтался на месте. Экстренно приступил к реанимации и качал до приезда скорой. Не вытащил. Он ещё сопел, пока я мимо проходил, вполне возможно, те несколько минут были критическими.
Качать нужно сразу и долго. Пока не приедет скорая. Спокойно, чётко делать, что можешь. Но этот воздух… В лёгких остаётся воздух после остановки дыхания. Когда начинаешь качать, он мокрым, сиплым звуком выдавливается из-под рук. Тело в такие моменты безвольное, податливое. Все в твоих руках. Качаешь, качаешь, качаешь. Спокойно, потому что понимаешь, как в фильмах не будет – не откачаешь, но надеешься. А потом выдавливаешь из огромного мужика маленькое хлипкое сопение ребёнка. Сквозь пальцы убегает жизнь. Ты понимаешь, что ничего больше не сделаешь, и сегодня этот мужик не уложит маленького сына, не поцелует любящую жену, не выпьет холодную стопочку, которая могла быть причиной остановки сердца. Всё. Мужика увозят после реанимационных мероприятий. Увозят в никуда.