Доктор разговаривал со мной, не переставая что-то проверять на мониторах возле моей кровати, отдавать распоряжения медсестрам, суетившимся рядом, и осматривать меня. Я лежала в полусне и даже не пыталась понять, что происходит. В голове шумело, мысли путались, и к горлу то и дело подкатывал ком.
– Элизабет, как ты, моя дорогая?
Мои глаза с трудом сфокусировались на лице молодой девушки, белокурой, с приятными классическими чертами лица. Она стояла теперь возле моей кровати, улыбаясь, и её улыбка была теплая, но большие, красивой формы глаза, были безмерно печальными. Я напрягла все силы, стараясь вспомнить, кто она, и почему ОНА здесь, а мой муж-нет, но это вызывало тошноту и желание спать. Пронеслась мысль: ну, зачем я проснулась? Так было хорошо лежать, спать, ни тошноты, ни боли. Я снова закрыла глаза. В памяти возникло маленькое бледное личико и широко раскрытые карие глаза:
– Мама, а микробы такие мааааленькие и в белых халатиках?
– Почему в белых халатиках, родная?
– Не знаю, но я так думаю.
Девочка моя маленькая, моя кроха. Моя Лизонька. Стоп, почему Лизонька? Мою дочь зовут совсем не Лизонька. И тут в голове настойчиво отозвалось: «Лиз, Лиз, Элизабет, ты нас слышишь?»
Ну вот, снова эта Элизабет. Да что ей от меня нужно, и кто она вообще? И тут в мозг влетело воспоминание-песня: «А что это за девочка, и где она живет? А вдруг она не курит, а вдруг она не пьет?» Песня была такой давней, и так не к месту, что губы мои стали растягиваться в улыбке, ну, или как мне показалось в улыбке, потому что я снова услышала уже теперь привычный женский голос c хрипотцой, который в тревоге спросил:
– Стивен, что с ней? Ей хуже?
Ну вот, теперь еще и Стивен какой-то. Низкий голос произнес с досадой:
– Не знаю, позови доктора.
Значит мужчину с холодным, неприятным голосом зовут Стивен. А он что здесь делает? Я его знаю? Как много вопросов. Как не хочется в этом разбираться: кто они, зачем они здесь, но я должна узнать, где моя кроха и что с моим мужем, почему их нет рядом со мной. Этих же двоих как-то пропустили в палату.
Я снова открыла глаза и попыталась сфокусировать их на окружающем меня интерьере: светлая стена, какие-то шкафы, кажется, раковина. А это что за черное пятно? Ах да, телевизор. Я как могла скосила глаза вправо. Стеклянные двери, штора, рядом мягкое голубое кресло и множество розеток и проводов возле меня. Еще один телевизор? Нет, монитор от какого-то прибора. У меня отдельная палата? Невероятно! Во сколько же обходится содержание меня в этом больничном раю? Ох, о чем я думаю? Какое мне дело? В Канаде общее медицинское страхование, а какой счет выставит сия больничка государству, меня не касается – мое дело выжить.