Теперь, подобно тому, как Логика в своем практическом отделе, или как практическая наука, опирается и применяет выводы своего аналитического отдела, или себя как практической науки, с целью сделать мысль более эффективной как инструмент в достижении фактической истины, а также устранить или исправить ошибки и заблуждения, возникающие в конкретных рассуждениях, так и Этика в своем практическом отделе, или как практическая наука, основывается и применяет выводы Этики как науки о практике, то есть выводы своего собственного анализа практики, насколько это еще не было сделано ни Логикой, ни Поэтикой, последняя из которых, как мы видели, берет в качестве своей области особый отдел практики, а именно, стремление к удовлетворению воображения, стремление, которое само должно было быть разрешено и одобрено принципами, признанными и установленными Этикой. А Этика опирается и применяет выводы своего собственного анализа практики, то есть процессов практического мышления или самосознательного выбора альтернативных действий, с целью сравнения и критики мотивов, которые возникают, и максим, которые формулируют различные виды выбора, который может быть сделан, таким образом исправляя свои ошибки и иллюзии и делая себя более эффективным инструментом в реальном изменении к лучшему хода природы, и в первую очередь действий и характера практически выбирающего субъекта. Обе науки имеют практическое применение, и обе основаны на аналитической и теоретической базе, с помощью которой только и можно обосновать их практические монополии. Обе они также являются науками того, что называется интроспекцией; то есть в конечном счете основаны на фактах сознания, непосредственно воспринимаемых сознанием, размышляющим над своим собственным опытом; и, таким образом, возникают только в самосознании и через него, на основе приобретенного знания, в которое обязательно включается некоторое знание о самосознающем существе как реальном агенте.
И хотя Этика, таким образом, является порождением самосознания, из этого не следует, что самосознание впервые появляется на сцене добровольного действия в Этике. Мы размышляем, различаем и судим о наших актах выбора, совсем не обязательно обращаясь к Этике, и делали это задолго до того, как узнали о ней; а человечество делало это еще до того, как появилась Этика. Эти акты размышления, различения и осуждения наших собственных актов выбора, несомненно, являются актами самосознания, поскольку они представляют собой моменты рефлексивного восприятия, объектами которого являются предшествующие акты рефлексивного восприятия и выбора, не осознанные (возможно) в качестве актов выбора в момент их совершения. Самосознание, различающее такие акты сознательного выбора и выделяющее их в качестве своего особого объекта-вещества, вероятно, возникает задолго до простого исполнения актов сознательного выбора и, конечно, задолго до своего собственного признания в качестве существенной части особого объекта-вещества Этики в результате дальнейшего осуществления самосознания. Но все акты, будь то сознательный или самосознательный выбор, будь то воление или критика воления, являются актами, которые желания способствовали определению; и в этом характере, следовательно, все они одинаково подвержены пересмотру и критике со стороны более поздних актов самосознания, пересматривающих их в свете дальнейшего опыта или более глубокого понимания взаимодействия и состава мотивов.