Я – бухгалтер, но это ровным счётом ничего не значит. Бухгалтеров сегодня как собак нерезаных, и пока я в течение многих лет пинала балду, другие нарабатывали необходимый опыт или брали вожделенную вакансию нахрапом. Не исключаю и обычное кумовство. Я так не умею, очень жаль.
– Вам тридцать два года. Вы не замужем?
– Нет.
– Не собираетесь? Часики-то тикают.
– При чём здесь мои часики?
– При том, что мы вас возьмём, вы вникните в процесс, потом выйдете замуж, родите ребёнка, уйдёте в декрет, а нам находи нового человека, обучай… вы планируете детей?
– Я не знаю.
– Как можно не знать? Ну, а вот выйдете вы из декрета, так ребёнок болеть начнёт. Что же это за работа получится? К тому же и опыта у вас никакого. В вашем-то возрасте.
– …
– Хорошо. Кем вы себя видите через пять лет?
Типичный разговор с типичным кадровиком. Ой, извините, с HR-специалистом. Сегодня так любят подражать Западу, наводя лоск иностранными словами, оставаясь внутри всё той же старой, не всегда приятной системой.
Год назад я смогла бы ответить, кем я себя вижу: заботливой женой, счастливой мамой, успешной писательницей. Сегодня молчу. Не складывается моего будущего без Геры. Разве что последний пункт, но и он какой-то безрадостный, посеревший.
Катя – овощевод или овощевед. Ради этой нехитрой профессии она отучилась два с половиной года в местном училище. Ей предлагали работу по специальности, но далеко и вахтой. Катя не может. У неё дочка и больше никого на целом свете.
– Барышня! Барышня! Копеечку подайте! На хлебушек! – на ступеньках магазина сидит старик из моего сна.
Теперь я его вспомнила. Он и год назад сидел здесь, потом пропал. Теперь вот приснился и появился снова. Мы шли тогда с Герой. Старик тянул руки, и Гера сунул в крючковатые пальцы полтинник.
– Зачем? – спросила я. – Ты же знаешь, что это на водку, а не на хлеб? Я видела, как он пьёт в подворотне. Он каждый день, наверное, пьёт. А ты поощряешь!
Гера посмотрел на меня долгим взглядом. Он всегда так смотрел, пытаясь понять, стоит ли мне объяснять очевидное. Вдруг не пойму.
– Что ты предлагаешь? Взять его в охапку, поместить в реабилитационный центр, умыть, одеть, дать работу? У тебя есть на это силы? Деньги? Да и хочет ли он сам этого? Скорее всего он даже не может вылечиться. Слишком поздно.
Тогда я сказала, что своим полтинником Гера внёс вклад в убийство человека.