– Да брось ты, – отмахнулся он. – Он без меня встал на путь самоуничтожения, с которого не свернуть. Посмотри на ситуацию с другой стороны. Вот сидит он сейчас, мучается похмельем, страдает. Потом насобирает на опохмел, крякнет, выражаясь их терминологией, в подворотне, и будет ему счастье. Ты пойми, я не иронизирую. Действительно счастье. Плохое, неправильное, вредное… да какое угодно, но счастье. Так почему же не порадовать человека?
Я не согласна с Герой, но молчу. Иначе он начнёт раздражаться, говорить, что я выгуливаю своё белое пальто, якобы пытаясь помочь сирым и убогим. Он назовёт это лицемерием и попросит не обижаться на правду. Знаем – проходили. И не раз.
Почему я его полюбила? Глупый вопрос. Его все любили. Начиная от молоденьких студенток в институте, где он преподавал историю, до убелённой сединами вахтёрши в общежитии того же института. Нас познакомил Сергеев, поэт по призванию, раздолбай по жизни. Гера им восхищался, называл гением. Мне его стихи казались тяжеловесными, но что-то в них возможно было. Сергеев стабильно печатался в толстых журналах (не перевелись ещё такие на земле русской), периодически издавал сборники и всегда занимал призовые места в конкурсах, если снисходил до того, чтобы принять в них участие. Жаль только, что сегодня поэзия мало кому нужна. Сергеев мечтал о временах, когда поэты смогут собирать стадионы, как это было в шестидесятые.
– Почему рэперы популярны, а поэты нет? – спрашивал он. Я не знала, что ответить.
***
Мы сидим с Сергеевым в кафе. Я с пивом, он со стаканом сока. Сергеев – трезвенник. Не по каким-то особым убеждениям и не из-за проблем со здоровьем. Ему просто невкусно. К тому же затуманенность мозга после принятия алкоголя мешает рождаться стихам. Они появляются корявые, нежизнеспособные, постыдные для себя самого.
Все, кто не знаком с Сергеевым близко, считают его алкашом. Внешность у него помятая. Любимая чёрная куртка висит на нём как на вешалке. Отцовская. Столько лет, а как новая, гордится он. Я бы поспорила, но молчу. Всё-таки память, пусть и на пару размеров больше. Волосы у Сергеева вечно нечёсаны, походка расхлябанная. Он работает на нашем предприятии грузчиком, но ему не стыдно. По жизни он поэт, а грузчик для пропитания.
– Цой вообще кочегаром работал, – говорит он. – Я что, хуже Цоя?