Конечно, на словах заявлять, что он теперь свободен и может делать все, что захочет, это легко, но на самом деле в душе и голове была пустота. И неизвестность пугала.
Еще вчера у него была жена и бизнес, которым он управлял вместе с другом, но теперь все это было позади. Друг увел и бизнес, и жену, отец, окончательно разочаровавшийся в нем, раскричался, называл его неудачником, разорвал его картины и выставил прочь. Деньги в конверте – единственное, что у него есть. На его счастье, мать успела перевести на него квартиру, которую недавно купила. По крайней мере, его не будет терзать вопрос с жилищем и не придется ночевать в машине.
Когда-то давно он считал свою жизнь существованием в золотой клетке. Но клетка оказалась не золотой, она прогнила и поломалась. Новой обзаводиться не стоит… И он понял, чем займется дальше.
Единственный художественный магазин в городе находился в центре города, он пошел туда и оставил около трехсот долларов на все, что нужно было, а потом отправился в квартиру. Чемоданы он оставил в прихожей, а художественные предметы аккуратно устроил в комнате. Холсты мужчина сложил у стены, бережно и трепетно распаковал краски и с наслаждением трогал мягкие ворсинки кистей.
Он сдвинул к углу обеденный стол и прямо посреди комнаты поставил мольберт, поставил на него холст и сел на стул намереваясь дать волю своей фантазии… но почему-то ничего не шло на ум. До ужина он просидел перед холстом, но почему-то не поставил на холсте даже точки.
Тогда, кинув на подставку карандаш, он встал и направился в ближайший бар, чтобы поужинать.
Было многолюдно, но Александр все же нашел место, чтобы посидеть и нормально поесть свой стейк с салатом.
Не успел он и двух минут посидеть спокойно, как вдруг к нему подсела весьма вызывающе одетая девушка.
– Привет! Ты новенький?
Алекс не хотел ничего отвечать, но окинув взглядом девушку, он все же ответил вопросом на вопрос.
– В каком смысле?
– Я тебя раньше тут не видела.
– Тогда да, я новенький.
– Не хочешь развлечься?
Александр вновь поднял на нее взгляд и окинул внимательным взглядом. Под слоем агрессивно-яркого макияжа, он увидел грустные почти потухшие глаза и вполне милое детское лицо. У нее была медового оттенка кожа и тонкие длинные пальцы.
– Знаешь, давай. Я живу тут недалеко.
– Двадцать долларов час.