Громов умылся и глянул на себя в зеркало над раковиной. Больше всего его удивило то, как ужасно он выглядел: отросшая борода и фингал под глазом, пусть и почти заживший – от него осталось только слабое синеватое пятнышко около нижнего века. Он помнил, что брился часто и ненавидел зарастать даже чуть-чуть. Но убрать колющуюся бороду сразу не вышло – в ванной не оказалось геля для бритья.
Последним, что Громов не осмотрел, был компьютер. На мониторе висел синий стикер с шифром:
1516192018151142119
Громов аккуратно подцепил его двумя пальцами и отложил в сторону, не желая сейчас думать над этим. Привлекло внимание и то, что нигде не было пыли, даже на клавиатуре и мониторе, что только доказывало очевидную мысль: его тут ждали.
Компьютер стоял на спящем режиме, поэтому Громов несколько раз подвигал мышкой по маленькому коврику. Тут ему не повезло – компьютер оказался запаролен. Громов ввёл примитивное «1234», свою дату рождения (и её – вспомнил), годы Второй мировой войны, Октябрьской революции, развала СССР и сдался. Исторические события и их даты вспоминались сами в процессе, стоило только подумать. Но вместо личных воспоминаний в мыслях был туман. Кроме того, болела голова, хоть он и выпил таблетку из аптечки.
Потерпев везде неудачу, Громов пересел на кровать и устало опустил голову на руки. Грудь сдавливало от страха замкнутого пространства и неизвестности. Если его похитили, то в этом не было никакого смысла. Повернувшись к камере, Громов спросил:
– Кто вы? Почему держите меня здесь?
Ответа ожидаемо не последовало. О том, что камера работала, свидетельствовал только горящий индикатор.
Целый час после Громов провёл в поисках: заново перерыл тумбочку с вещами, осмотрел каждый угол в ванной (даже залез в бачок унитаза), постоял в кабинке под холодной водой, покричал на камеру и, наконец, забился в самый угол кровати, прижавшись боком к стене. Громов обнял себя за плечи, закрыл глаза и принялся представлять, будто находится сейчас в совсем другом месте: на острове, среди песка и воды, купается в океане, ест на ужин крабов и моллюсков. Ему было и страшно, и непонятно, и тоскливо: ни одного человека не было рядом, а в голове звенела пустота.
Ровно в шесть часов вечера окошко на двери открылось с глухим скрипом и в проёме появился поднос с едой. Громов кинулся к нему, желая докричаться до похитителей, но не услышал ни звука – кто-то только несколько раз дёрнул подносом, а когда Громов не взял его – толкнул на пол комнаты. Пластиковая посуда не разбилась, но еда разлетелась в разные стороны. На полу оказался чай с лимоном, овощной салат и картофельное пюре с котлетой. Следом залетела бутылка воды, и окошко закрылось. Громов, как ни пытался, не смог увидеть за ним человека.