– Я… – Тот чуть прочистил горло и, чтобы скрасить неловкую паузу, отправил в рот кусочек колбасы. – Иван Сергеич, мы познакомились в школе ещё. Тогда из вариантов куда сводить и что подарить у меня была только булочная через дорогу от школы с кофе по двадцать рублей и самодельные открытки на восьмое марта. Очень сложно какие-то советы давать.
– Вы со школы прям? Ого, вот это ты выносливый, Кирюх. Да и она тоже. Столько лет вместе, блин.
– А ощущение, что прошло всего ничего, – грустно улыбнулся Громов и снова наполнил стопки. – Давайте выпьем за долгую, я бы даже сказал вечную любовь. У меня с Майей, а у вас с… как её зовут?
– Мария Семёновна, – гордо улыбнулся Иван Сергеевич и кивнул. – Давай. Только я в вечную любовь всё равно не верю.
Громов опустошил стопку и на секунду закрыл глаза. Когда-то он верил. Помнил Майю в пышном платье, крутящуюся у зеркала; она заказала его заранее – обязательно кипенно-белое и с длинными рукавами. Громов помнил, как бездумно подцеплял пальцами маленькие рюши и считал себя самым счастливым в мире. Майя тогда говорила: «Давай я напишу сценарий на свадьбу, позову Роберта, и мы снимем полноценный фильм». И ведь написала: Роберт, её друг-оператор, превратил скромное домашнее торжество в настоящий короткометражный фильм. Майя отправила его тогда по студиям, но ответа так и не было. Видеоролик долгое время хранился на её компьютере, а теперь – у Громова в бесконечных папках, отправленных в запароленный архив, названный «Майя». Иногда он жалел, что нельзя так же сделать с памятью.
Спустя несколько часов Громов уже практически лежал на диване, пьяно хихикая из-за какой-то глупой шутки, и смотрел на белый с редкими пятнами потолок. Он казался таким безграничным, почти как небо, а звонкий голос Ивана Сергеевича – убаюкивающей мелодией. В ушах слегка зазвенело, когда Громов чуть приподнялся и потянулся за наполненной рюмкой.
– А что у тебя с работой, Кирюх? – вдруг спросил Иван Сергеевич, когда они опрокинули ещё по одной. – Ты же это обсудить пришёл.
– Ой, да я не знаю, Сергеич, – в определённый момент Кирилл начинал вести себя очень фамильярно, но не из-за развязавшегося языка, а потому что имя и отчество было трудно произнести. – Херня какая-то. Клиентов всё меньше и меньше, а я не понимаю, как расширяться. У нас настолько специфический род деятельности, что, боюсь, все желающие в этом городе уже пришли.