Наплыв студентов ещё не начался. Поднимаю руку и стучусь.
– Да, – раздаётся женский голос.
Почти все, кто служил империи, были мужчины, ещё бы, это ведь целиком и полностью военная академия, патриархат здесь процветает, в этом я уже убедилась. Но были исключения.
Осторожно открываю и вхожу.
Госпожа Бэлла Лоу неизменно сидела в своём допотопном со времён второй императорской династии кресле. Чёрные волосы собраны в улитку, коричневого цвета форменный одежды только подчёркивал коренастую фигуру и низкий рост. Она подняла на меня взгляд и изогнутые выразительные брови.
– Роилин Блэй?
– Доброе утро, миссис Лоу, – сжимаю в руках сумочку. – Я пришла за…
– Проходи, – отводит взгляд и берет журнал, начинает листать, быстро находя нужный столбец, придавив его своим острым коготком.
Бэлла Лоу – нечистокровный дроф, к сожалению, она так и не смогла раскрыть свой магический резерв, но осталась на службе, занимая должность главного бухгалтера.
– Четыре месяца прошло, почему не пришла сразу? – поднимает строгий взгляд карих, как ночь, глаз, в которых полыхнуло прохладное пламя.
– Простите, не было времени, – отвечаю уклончиво, румянец стыда обжигает щёки. Я бы за ними вообще не пришла, если бы не нужда. И, кажется, Лоу это понимала по одному лишь взгляду на меня.
– Ясно, – отстраняется от журнала и открывает в столе кассу. Быстро пересчитывает нужную сумму, кладёт купюры с изображённым на них профилем императора, немного, всего три, сверху выкладывает моменты, пододвигает ко мне.
– Распишись, – протягивает ручку.
И как только я ставлю пометку, Лоу забирает ручку, пишет что-то своё и захлопывает журнал. Всё как обычно. За что мне нравилась миссис Лоу, так это за немногословность и тотальное спокойствие, пусть даже некоторые это принимали за чопорность и сухость.
Беру деньги и прячу в сумку.
– Спасибо.
– Всего доброго, рекрут Блэй.
Я моргнула, давно ко мне так не обращались, уголки губ дрогнули в улыбке, но я так и не нашла что ответить. Молча разворачиваюсь и направляюсь к двери, чувствуя, как сердце разрывается на части. Я никогда не стремилась встать на защиту империи, может быть, потому что моя родина не здесь, но за год я прониклась этой идеей, и наставление мамы, её желание поступить и учиться здесь, многое определили во мне. А теперь это уже всё неважно.