– А ты, Нильсон? Имеешь что- то против? – поинтересовался Константин.
– Нет, – буркнул повстанец в ответ.
– Знаете, суть этих переговоров, в конечном счете сводится к урегулированию конфликта между ОПЗМ и Армией Освобождения. То есть, между вами двумя, – лорд легионов указал пальцем на Константина и Нильсона, – мне- то что? Я союзник, а Клауд у нас вообще нейтральная сторона. Точно? – президент кивнул.
– Он прав, – согласился генеральный директор, – основные противоречия между нами. Помимо того, что я готов оставить за Армией Освобождения все ее нынешние территории, ОПЗМ охотно передаст вам всех военнопленных. Конечно, ждем того же в ответ. Также я предлагаю наладить экономические коридоры для оказания поддержки разрушенным районам обеих стран. А также мы можем возродить одну из традиций старого мира: создать межгосударственную организацию, решающую вопросы, касающиеся всех нас. Что скажешь, Нильсон? Вот моя рука, – Константин протянул руку в перчатке сидящему напротив генералу. Тот молчал, лицо его сделалось серьезным как никогда. И после нескольких секунд тишины, он поднялся.
– Будь здесь Файн, он, может быть и поверил бы в то, что вас беспокоят жизни других, поэтому вы хотите мира. Возможно, ты и твои ребята скормили это дерьмо Совету, скормили это дерьмо Томасу, но я в него верить не намерен. Годы назад я начал борьбу, чтобы избавить мир от тебя, – он ткнул пальцем в Константина, – и тебе подобных, вроде него и того в сером.
– А без оскорблений никак? – развел руками Фрэнсис.
– Брось, Нильсон, личная неприязнь ко мне не должна туманить твой разум. Сколько лет уже прошло, а ты все злишься из- за нее? Из- за того, что я тебе отказал в услуге?
– Это давно уже шире!
– Давай, назови меня болезнью мира, как ты хотел. Я чувствую, это крутится в твоей голове, – Константин сохранял самообладание.
– Не смей лезть мне в голову!
– Да тут и Дар не нужен. Послушай, а ты не заметил, что именно тот, кого ты считаешь воплощением всего зла, что есть на свете, протягивает тебе руку. Просит зарыть топор войны, тем более на выгодных условиях. Я ничего не отнял у вас. Не потребовал того, что принадлежит, по сути, мне по праву.
– По праву завоевателя и убийцы!
– И все же. Оставь, Нильсон. Давай забудем старые обиды.
Константин бросил взгляд на Фрэнсиса и Адама. Сидят и потирают руки. Им только на руку продолжение войны. Один продолжит делать на ней огромные деньги, а второй… второй просто не умрет от скуки, изредка отправляясь вырезать повстанцев. Неужели директор здесь один думает о судьбах людей?