Постепенно в сознание начали пробиваться другие мысли. Она тоже врач. Поэтому и вспомнила первым делом слова "ретроградная амнезия", поэтому Виктор показался ей знакомым. Она наверняка видела его, когда приносила документы в ординатуру. Видела и приемный покой, и он вызвал в ней знакомые неприятные чувства.
Медленно все становилось на свои места.
С ней точно случились неприятности. Упала, ударили по голове… Из-за травмы у нее ретроградная амнезия. Отсюда эти странные предчувствия смерти и отсутствие боли. Мозг все еще не может прийти в себя.
Виктор этим временем опустился рядом и протянул ей листок.
– Все хорошо? – спросил он.
Похоже, она, в самом деле, как-то с ним связана. Тогда настала пора признаться.
– По правде, я ничего о себе не помню с этого утра.
Виктор шумно вдохнул.
– Скажите, как меня зовут? – продолжила она, глядя на серую с белой крошкой плитку пола.
Хирург открыл паспорт и зачитал:
– Вознесенская Вера Павловна.
Она кивнула. Значит, она Вера. Опять противным комом в груди встало знакомое чувство, что имя ей не идет. Но имена не выбирают.
– Похоже, кто-то огрел меня по голове, – призналась спутнику Вера, – Я думаю, мне, наверное, стоит пройти КТ. Мало ли там… кровоизлияние. Ну а потом к психиатру, если ничего не изменится.
Виктор молча посмотрел на ее ногу.
– И наложить гипс, – продолжила Вера. – Если там, и правда, как вы думаете перелом.
Хирург встал и на какое-то время задержал руку на ее плече.
– Обследуйся, а я пойду расскажу… про тебя твоему куратору.
Вера посмотрела доктору в глаза.
– Я думаю, мне дадут больничный. У меня ретроградная амнезия. Зачем кому-либо такой ординатор?
– Судя по всему, медицину ты помнишь.
Виктор усмехнулся.
– Хочешь в психушку? – с этими словами он пролистал ее паспорт. – Ты не из Москвы. Отправишься туда и потеряешь общежитие. И что? Потом обратно в твой Тобольск?
Вера почувствовала себя загнанной в ловушку. Может, именно от Тобольска она сегодня утром пыталась сбежать, летела в свой первый день ординатуры в больницу и просто поскользнулась в луже? Это выглядело хорошим объяснением. Успокаивающе-правильным. И все же, оно им не было.
– А… что у меня за ординатура? – подала слабый голос она, глядя на хирурга.
Тот развернул бумагу.
– Анестезиология и реаниматология.
Вера точно знала, что в больнице больше всего не любила реанимацию, откуда как ей всегда казалось, тянуло удушливым запахом смерти. Не жаловала она и анестезиологов, холодной бледной тенью стоявших у изголовья операционного стола.