Игорь по глазам Агафьи догадался, что у матушки с Олегом опять вышла размолвка, но вида не подал.
За обедом Манефа вдруг разговорилась про своего отца Изяслава Давыдовича. Какой это был честолюбивый и храбрый князь, не чета её пасынку Олегу!
– Дед ваш Изяслав Давыдович все споры с дядьями и двоюродными братьями мечом решал, – рассказывала княгиня. – Ни в чьей воле он не ходил и под чужую дуду не плясал. Нрава он был дерзкого и недругов своих изничтожал, не выбирая средств. Я знаю, его не любили за это, попрекали коварством и излишней гордыней. Но отцу моему до суждений этих не было никакого дела, ибо он стремился к первенству не по родовому укладу, а по доблести своей. Отец мой не ждал милостей от старших князей, всегда действовал сам, исходя из своей выгоды. Потому-то и княжил мой отец сначала в Чернигове, оттеснив родню моего мужа, а потом – в Киеве, изгнав оттуда Мономашичей.
– Почто мой дед Изяслав враждовал с роднёй моего отца, ведь и он был Ольгович? – спросил Игорь, внимательно слушавший мать.
– Мой дед Давыд Святославич и твой прадед Олег Святославич были родные братья, – ответила сыну Манефа. – Чернигов достался сначала Олегу, а когда он умер, в Чернигове сел Давыд. По «Русской Правде»[22] стол княжеский передаётся не от отца к сыну, а от старшего брата к младшему, дабы правил род, а не отдельная семья. По смерти Давыда Святославича, всё по тому же закону, Чернигов должен был достаться Ярославу Святославичу, последнему из братьев.
Но к тому времени возмужали сыновья Олега Святославича, и старший из них, Всеволод Ольгович, изгнал дядю своего Ярослава в Муром. Тем самым Всеволод Ольгович нарушил старинное уложение, составленное ещё пращуром нашим Ярославом Мудрым. Ярослав Святославич обратился за помощью к киевскому князю Мстиславу Великому, сыну Владимира Мономаха.
Мстислав пошёл было войной на Всеволода Ольговича, чтобы восстановить порушенный им уклад и вернуть в Чернигов Ярослава Святославича. Но Всеволод Ольгович, отличавшийся изворотливостью, затеял переговоры с воеводами киевского князя: кого-то подкупил, кого-то ввёл в заблуждение, сказав, что дядя его Ярослав незаконнорождённый. А тут ещё митрополит вмешался и убедил Мстислава спор этот миром разрешить. Всеволоду Ольговичу тем легче было действовать себе на пользу, так как он был женат на дочери Мстислава. И тот в конце концов так и не обнажил меч на зятя своего.