Автоматчики Заурова обогнали головную группу батальонной колонны и канули в снежную темень. Яков вел бойцов, ориентируясь по неровной черте крыш, проступающих на фоне зарева. Их стала постепенно закрывать громада Мамайской горы, в темной щетине леса. До нее было километра полтора. И при благоприятной ситуации отделение проникло бы в город задолго до начала штурма.
Холод подгонял. Шли разреженным строем, стараясь не шуршать прихваченной морозцем палой листвой. Изредка расступались полянки, и справа, на восточной окраине, на скатах холмов становилась видна панорама боя: вспыхивали зарницы орудийных залпов, чертили даль трассирующие пули, звездочками загорались одиночные выстрелы винтовок; басовитый гул, треск, поквакивание минометов, – вся эта страшная музыка войны разносилась, несмотря на вьюгу, на многие километры. Полки Короткова и Львова усилили натиск, прикрывая выдвижение соседних подразделений.
Дошли до полугоры. На затаенной окраине по-прежнему не слышалось выстрелов. Вероятно, немцы ничего не заподозрили. Только один раз сверху, с крайней улочки, донеслись отрывистые, тревожные возгласы. Похоже, постовые о чем-то спорили. А затем затарахтел и вскоре стих, удаляясь, мотоцикл на гусеничном ходу.
Сунув руку под полу полушубка, Асланбек осветил фонариком свои трофейные часы и встревожился:
– Надо быстрей!
Из-за деревьев прокрались к низкокрышей хатенке, обнесенной изгородью. Ощутимей стали запахи гари и сажи. За черепичной крышей край неба обжигали рыжие крылья пожара – там, в центре города, ревели машины и танки. А здесь, в окраинной глухомани, на Мамайке и вблизи Форштадта, было бы совсем спокойно, если б не лай цепняков. На стук в закрытое фанерой окно откликнулся девичий голосок:
– Кто это?
– Свои. Немцы есть поблизости? – спросил Фрол, припадая лицом к ледяной раме.
– Не знаю.
– Дубина! – шикнул Лука, становясь к окну. – Кто ж так молвит? Ровно на свиданье манишь… Дочка! Скажи, где тут фрицы окопались?
– Мы с братиком два дня из хаты не выходим. Боимся…
Зауров отрядил Тараса и Якова к соседнему дому. Лохматый кривоногий пес был спущен с цепи и рванул кубанца за штанину. Отогнав его, автоматчики достучались до хозяйки. Немолодая женщина заплакала, увидев красноармейцев. Сбивчиво рассказала, что днем немцы расставили пулеметы вдоль улицы, а всех жителей, кто был дома, заставили рыть траншею.