Мужчина, замечая это, учтиво потушил недокуренный окурок о снег, втаптывая его ботинком поглубже.
– Майор Семёнов, следователь по особо важным делам Прокуратуры РСФСР.
– Долго специальное обучение проходили, товарищ майор?
– С семидесятого года, – ледяным тоном припечатал Роман, усмехнувшись. – Более десяти лет мурыжили в Ставропольском крае.
Поджав губы, Марина еле удержалась, чтобы не закатить глаза. О деле «Оборотня» из Невинномысска она слышала в последнее время чаще, чем с утра смотрелась в зеркало в ванной.
– Виталий Александрович, – сдерживая раздражение, процедила женщина. – Что по предварительному осмотру?
– Будто вы сами не видите, Марина Игоревна, – улыбнулся судмедэксперт, оглядываясь на Добронравову из-за своего плеча.
Просунув руку под сгиб колена, мужчина бережно немного приподнял ногу покойницы.
– Всё как по сценарию. Можно увидеть кровь на вульве и на внутренней части бедра, следовательно, был совершен насильственный половой акт. Множественные ножевые ранения в спину, язык отсутствует…
– Как и голова, – вставил своё слово Роман, но тут же резко замолк, когда Виталий, не поднимая на него своего взора, указал в сторону пальцем, где столпилось несколько криминалистов, описывающих увиденное.
– Даю слово, майор Семёнов, – усмехнулся мужчина. – Языка там точно нет.
Голова девушки со снятым скальпом лежала в десяти метрах от туловища. Тонкие веки чуть приоткрывали помутневшие глаза. Рот с запёкшейся кровью на уголках рта и подбородке был приоткрыт.
Изгвазданная алой краской кожа контрастировала на фоне белокурых волос.
– Что по остальным уликам, Виталий Александрович? – скомандовала старший лейтенант Добронравова тоном, не терпящим пререканий.
Мужчины переглянулись между собой.
Эксперт, усмехнувшись, покачал головой. С Мариной он работал уже несколько лет, поэтому знал её непростой характер лучше всех остальных коллег. Однако подобную приказную интонацию слышал к себе впервые. Не обижался. Понимал, что женщина хочет поставить новоприбывшего москвича на место.
Она здесь «хозяйка».
Устремил взгляд на Добронравову исподлобья специально, играючи, чтоб неповадно было той использовать его, как инструмент для достижения своих целей. А сам Виталий щёку изнутри закусывал, чтоб не рассмеяться над виновато опустившейся головой женщины.