– Идем-ка в избу, Патрикей Назарыч. Какое там веселье! Такое видали, что не приведи бог! В избе Михайла, запинаясь, путаясь, рассказал, что они видели на пиру и как Михал Василича еле живого унесли на носилках домой.
– Что ж ты, Степка, дурень, хохотал? – вспомнил вдруг Пантелей Назарыч. – Не малое дитё.
– Да нет, не с того он, вступился за Степку Михайла. – То, видишь ли, Патрикей Назарыч, – немного смущенно заговорил он, – не вспомню я, сказывал я тебе, аль нет, что ране я холопом был того самого князя Воротынского. Тому уже близко четыре года будет. Мне бы не соваться к ему, да уж больно охота была на Михал Василича поглядеть, да и дворня тут вся новая у князя, некому бы и узнать, кажись.
– Кто же признал? – спросил Патрикей Назарыч.
– Да Вдовкин Олуйка князю нашептал.
– Ишь стервец! – вскричал Патрикей Назарыч.
Но тут Михайла опять вспомнил, что тот же Олуйка привел его к Патрикей Назарычу и ему не след тут оставаться.
Он встал, поклонился в пояс Патрикей Назарычу и проговорил:
– Спаси тебя бог, Патрикей Назарыч, за твою доброту и за ласку! А ноне мне от тебя выбираться пора.
– Постой ты, Михайла, – остановил его Патрикей. – Куда ж ты пойдешь?
– Москва велика. Где ни то притулюсь. Всю Русь-матушку исходил, не пропал же.
– Нет, то не гоже, – возразил Патрикей Назарыч. – Не пущу я тебя побираться. Идем-ка к Карпу Лукичу. У него голова не нашей чета. Он что ни есть присоветует. А Степка пущай тут. Коли придут, ты, Степка, глаза им отведи.
– Он может, – сказал Михайла. – Кабы не он, не уйти бы мне от княжой дворни. А он со следа сбил.
– A как ты-то ушел? – с любопытством спросил Степка.
– Да промеж челядинцев Дмитрия Ивановича замешался, с ними и со двора ушел.
– Вот ловко-то! – радостно захохотал Степка. – Царев брат тебя, стало быть, вызволил. А там разговор был, что он это Воротынскую-княгиню подбил Михал Василичу чего ни то подсыпать. Тот ему что бельмо на глазу. Он, сказывают, сам царем-то быть охотится.
– Брешут, может? – неуверенно остановил его Патрикей. – А ты язык-то не больно распускай, Степка. Ну, сиди покуда дома, а мы с Михайлой к Карпу Лукичу подадимся.