С занятиями Рихард не усердствовал. На ошибки людей взирал спокойно. Побегали, грязь помесили? – Уже хорошо. Здесь все добровольцы. Быстро втянутся.
На полигон въехал автомобиль и остановился рядом с комбатом и комиссаром.
– Геноссе Рихард, – гражданский водитель даже не соизволил выйти из машины. – Срочно на Лотарингскую. Геноссе Вильгельм собирает всех командиров.
– Вильгельм Оранский?
– Нет, Берлинский, – шофер без запинки ответил на пароль.
– Строй людей и веди в казарму. Если вовремя не вернусь, дай им час отдыха и заставь ротных отработать построения на плацу. – Бросил капитан Розенбергу, садясь в машину.
У интербригады своя специфика. Заместителем командира любого уровня всегда комиссар. На нем же контрразведка и ответственность за моральный облик и боевой дух людей. У него же право отстранить командира, если тот не справится с командованием, или даст повод заподозрить себя в измене.
Ротные и взводные признали старшинство комиссара, все люди опытные, многое пережившие. Только Мигель Перейра иногда пытался оспорить авторитет Розенберга. Ветеран Испанской революции, в свое время целый месяц продержался со своим отрядом против правительственных войск, на все имел свое мнение. Рихарду даже пришлось вызвать испанца на мужской разговор и настойчиво посоветовать: «не пытаться быть святее папы Римского». Помогло.
Уже из машины Рихард долго смотрел в спину Розенберга. Интербригада. Первая военная часть лучшего и справедливого мира, а без соглядаев и шпиков не обходится. Французы приставили своего офицера, это понятно. Но Рихард Бользен знал, что за ним следит не только лейтенант Бийот. Скорее всего, комиссар самостоятельно докладывает товарищам об обстановке в батальоне. В свое время один хороший человек настойчиво советовал Рихарду быть осторожнее с Розенбергом.
Что ж, лишнего Бользен не болтал. А вот к комиссару приглядывался, равно как и к ротным. Хоть и старый знакомый, да все может быть. Никто не знает, как Розенберг сумел вырваться из обложенного войсками и народными дружинами гетто Киева, добраться до Одессы, спокойно пройти таможенный контроль и сесть на пароход.
17 ноября 1939. Иван Дмитриевич.
Утром, когда семья Никифоровых завтракала, в кабинете зазвонил телефон. Ивана Дмитриевича как холодом облило, вчера весь день мучало нехорошее предчувствие. Трубку брать категорически не хотелось. Но телефон не унимался.