Есть ли смысл скрывать правду?
Может, скажи я ему всё как есть, мы придем к компромиссу?
– Тогда… – собираюсь с мыслями. – Я беременна.
Застывает. Я тоже. Не такой реакции я ждала от мужа. Не такой…
– Пошлёшь на аборт? – летит уже надрывно. А он стоит, не шелохнувшись. Вижу, как бегают его глаза по манжетам рубашки.
Несколько секунд тишины и его раздумий убивают.
– Прости.
Одно слово. Обычное «прости». Но для меня – как пуля в лоб. Обрывающая абсолютно всё.
Настоящее
Вспоминаю глаза нашей малышки и запрокидываю голову к небу, ловлю капли дождя лицом. Стараюсь не заплакать от вдруг нахлынувших картинок.
– Ты перестала брать деньги со счёта.
Ах, я знала, что он припомнит. Скажет мне о нём.
Как только мы развелись и я перестала носить фамилию Новак, Леон меня так просто не отпустил. Открыл счёт на моё имя, переводил туда деньги, чтобы я ни в чём не нуждалась.
Я была гордой, на себя ничего не брала, но иногда, в самые тяжелые моменты, снимала с него небольшую сумму. На Полю. Да, тратила деньги человека, ненавидящего детей, на ребёнка. Конечно, потом я всё возвращала с зарплаты. Но однажды решила, что делать так больше не могу. Стала много работать, чтобы не принимать от бывшего никакой помощи.
Так я почувствовала себя намного легче и свободнее.
– Как видишь… У меня есть работа, – отвечаю ему. Женская обида играет во мне, выдавая следующие слова: – Муж, который меня обеспечивает.
Лгу сама себе. После Новака я так и не смогла склеить своё разбитое сердце.
– Поэтому у меня нет времени на разговоры, прости.
Больше ничего не говоря, срываюсь с места и бегу по лужам, надеясь как можно быстрее и дальше оказаться от ледяного, пробирающего до самого нутра взгляда.
Глава 5
Вероника
– Я дома, – забегаю в квартиру, быстрее скидываю мокрые кроссовки. Кто же знал, что за десять-пятнадцать минут столько нальёт! Всё в воде, ни одного сухого местечка. Теперь бы не заболеть, а то ноги промокли и джинсовка вся насквозь.
Хотела поехать на маршрутке, но, чёрт, там народа тьма тьмущая, фиг влезешь. Пришлось бежать домой своим ходом.
– Бабуль, вы дома?
Или гуляют ещё?
Взгляд опускается на мокрые ботиночки дочки. Да, здесь должны быть, чего молчат тогда?
– По-о-оль? – окликаю ещё раз. Ставлю сумку на тумбочку и в ответ слышу только тихий всхлип.
Настороженно захожу в гостиную. Бабушка сидит на диване, отвернувшись. Вытирает трясущимися пальцами нос.