Зато у Аделаиды Николаевны надежды было хоть отбавляй. Она надеялась выдвинуться. И не когда-нибудь, а именно сейчас, с Прожогиным. Надо не ждать, думала она, а действовать. Нужно дать компетентным товарищам то, чего от неё хотят. Вернее, не от неё, а от этого тюфяка Прожогина.
Прожогин вздохнул и отложил карандаш. Нет, мир устроен неправильно. В его устройство, чувствовал он, вкралась какая-то ошибка. Но какая, где, когда?.. Вот что его сейчас занимало, вот что мучило. Когда Сергей Сергеевич спросил, какой темой ему бы хотелось заняться, Игорь Петрович не сказал всей правды. Если начистоту, он хотел отыскать ту точку, где не угодившее ему человечество свернуло на неверный путь познания, постепенно превращаясь в стадо.
А вообще была ли эта точка? Несомненно! Основной и неопровержимый её признак – двойственность познания, или, если угодно, разделение мира надвое. На материальное и духовное, на науку и веру, на объяснимое и необъяснимое. А ведь мир-то один! Да, он многообразен, но един, а значит, и законы его едины. Не могут в одной системе существовать взаимоисключающие законы. Все законы подчиняются одному глобальному базовому принципу. Можно называть его по-разному: Бог, наука, – но отрицать его существование нельзя.
Человек – часть мира, частность, которая никак не может осмыслить ни себя самого, ни общее положение дел. Откуда мы взялись? Как выработались наши способности и свойства? Из каких таких умных, но забывчивых обезьянок? Сколько-нибудь внятного ответа у нас нет. А наши способности, пусть и не часто, но всё же встречающиеся? Телепатия, ясновидение и прочие подозрительные умения? Если мы их развивали в себе, а после прекратили, то для чего и почему? Для чего развивали и почему прекратили? А эти идиотские общественные эксперименты: общественный строй, государство… Общество, изначально создаваемое как инструмент защиты личности, сплошь и рядом подавляет человека и конфликтует с другими обществами. И эти вечные войны между государствами… Ведь что такое государство? По сути, его ядро – это группа граждан, которые хорошо устроились: примостились возле бюджета и благ, которые предоставляет им должность или собственность, и для защиты своего положения готовы жертвовать жизнями других граждан, которые устроились не так удобно, как они сами. И те, кто стройными рядами идут в атаку, в целом понимают, за что они идут умирать. За предельно простые вещи: чтобы не стало хуже, чтобы враг не изнасиловал дочь и жену, не забрал брата и сына в рабство, не разорил дом, не отобрал нажитое. Чтоб остался шанс стать членом той группы, что составляют ядро государства. Потому и должны граждане не сомневаться в парадигме государственности, верить, что это единственный и естественный путь развития человечества.