Дверь открывается, и в комнату входит Леон. Он останавливается на пороге и приподнимает брови.
– Александра? Что ты здесь делаешь? – Его голос спокоен, но в глазах читается легкое удивление.
– Исследовала дом и зависла в библиотеке, – отвечаю я по возможности беззаботно. – Не знала, что ты вернешься так скоро.
Леон медленно подходит, его взгляд прикован к моим рукам.
– И что интересного ты нашла? – Дамианис касается фотоальбома, но не пытается его взять.
– Старые фотографии… Кажется, на них твой отец? – спрашиваю, стараясь скрыть волнение и едва сдерживаясь, чтобы в лоб не задать вопрос, про какое согласие говорил в саду Дан.
Леон кивает:
– Да, это мой отец. Нашла еще что-нибудь?
Напряжение нарастает. Дамианис не сводит с меня глаз, и становится понятно, что нужно действовать осторожно. Без истерик и попыток на него давить. Это все равно не приносит результата.
– Мне хотелось узнать о тебе больше. Ты мало рассказываешь о себе…
– Некоторые подробности лучше оставить в прошлом, Александра. Но раз уж ты здесь и интересуешься моей семьей и юностью, то на полках есть и другие альбомы. Там ты найдешь больше фотографий.
– Среди них есть снимки твоей первой любви? – Мой голос еле слышен.
– Есть. – Леон смотрит пронзительно.
– Я слышала ваш разговор с Ярошевичем. Точнее, его отрывок, – выпаливаю как на духу. – От меня требуется согласие на что-то… Это же не то, о чем я думаю?
– Мне неизвестно, о чем ты думаешь.
– Это касается моего отца? Его здоровья?
– Есть вещи, которые тебе нужно знать, но я не уверен, что ты воспримешь их адекватно…
Не отрываю взгляда от лица Дамианиса. В этот момент я понимаю, что готова услышать все, абсолютно все. И даже умолять готова, чтобы он рассказал.
– Я постараюсь принять спокойно.
– Сомневаюсь. У меня через час самолет, необходимо быть в России. Когда вернусь, поговорим.
– Я хочу знать сейчас, – настаиваю.
– Александра, я не могу подставить человека, у нас важные дела и договоренности. Сейчас нет времени, чтобы все обсудить подробно. Придется подождать моего возвращения. Хорошо?
Как будто у меня есть выбор… Недовольно поджимаю губы и опускаю глаза. Когда поднимаю их, Леон уже направляется к выходу, прихватив со стола папку.
В сердце вновь что-то ломается, неизвестность пугает. Кажется, будто я смотрю жуткий фильм, в котором бесконечно жду чего-то непоправимого.