Итак, по Вульфу, двух видов изменений достаточно, чтоб объяснить материальный мир: 1) становление составной субстанции; 2) переход из одной субстанции в другую (другие). Дополнительно оговаривается необходимость внешнего воздействия для «нового субстанционного становления целого», ибо говорится: Quidquid movetur ab alio movetur (Что бы ни двигалось, движимо другим) [там же, 173, 177]. В политической системе, по его мнению, схоластика обосновывала принцип, что государство существует только во благо своих граждан, а не наоборот – граждане существуют для блага государства и что индивидуум помогает группе, частью которой является, и в которой обретает свое адекватное благоденствие.
Харман называет глобальные объекты эмерджентными сущностями, которые обладают устойчивостью при любых изменениях в их свойствах. Эта устойчивость, как понятно из «Введения», невозможна без наличия индивидуальности у глобальных объектов. Суть дела состоит не в том, «что все объекты в равной мере реальны, а в том, что они все в равной мере объекты», которые составляют «промежуточный слой автономных объектов, которые действительно индивидуальны, а также независимы от всякого восприятия» [Харман 2015, 15, 25]. То есть объекты индивидуальны и несубъективны. Они должны обладать определенными свойствами, качествами, для того чтобы быть объектами. Кассирер, к слову сказать, показывает, каким образом независимость субстанции от качеств и отношений мыслилась характерной чертою субстанции. Но чем отличается «характерная черта» субстанции от ее свойства, качества или признака? Как нам уложить вместе наличие свойств у объектов и их автономию, исключающую и наличие свойств, и необходимое существование отношений с другими, для конституирования этих самых свойств?
На самом деле объекты не рассматриваются теми, кто мыслит их независимую данность. Для них данность скорее выступает определенным отношением, возникающим между объектами или между субъектом и объектом. Известная идея темы «события» упирается именно в такое игнорирование объектов. Событие длится некоторое время в некотором пространстве. Следовательно, событие есть по сути событийное отношение, возникающее между объектами, которые воздействуют друг на друга.
Харман, к примеру, не избавляет свою объектно-ориентированную онтологию этим традиционным философским предрассудком, потому что сам стоит на научно-философских позициях. Когда он заявляет, что объект не нуждается в другом для того, чтобы быть индивидуальным сущим, что объекты автономны и независимы от человеческого, он, с другой стороны, сталкивает их друг с другом. Результатом такого столкновения является аддитивность (additivus). Объект может даже возникнуть традиционной сложносоставной вещью, к которой свободно применяются количественные отношения для различий и сходств. Даже когда он говорит: «…для ООО объекты обладают собственной глубиной вне всяких отношений» [Харман 2021, 156], то он имеет в виду бесполезность всяких отношений в определении глубинных свойств объектов, а не то, что всякие отношения решительно отсутствуют.