– Наверное, я стану жить так, чтобы все они, все в этой проклятой деревне позавидовали, как я это могу. А главное я стану сильным как ты. И пусть милая соседушка локти кусала каждый день. – Он выздоравливал не только физически, но и морально. Осколки прошлой наивности отпадали от него, словно листья опадают с деревьев по осени. Он помнил насмешки деревенской молодёжи, и той, ради которой он совершил свой подводящий черту всему, прыжок. Теперь он мог о многом судить, и многое его делало мудрее, кто из них остался с ним. Только мать. Только она одна разделила с ним его боль, его горе, его печаль. Только мать останется рядом со своим ребёнком, какой бы его судьба не была. Значит и радости жизни заслуживает только одна она, и она их получит в полной мере.
– Только мать заслуживает сыновью любовь, и я не собираюсь заглядываться на ту, которая никогда меня не замечала. Я больше не такой наивный и глупый как раньше.
– А вот это слова не мальчика, а мужа. – Вонрах обрадовался этим словам так, словно они освободили его от некого бремени. Нохва с облегчением перевела дух, но промолчала, не найдя как похвалить сына. Так начались совсем иные, наполненные совсем другим смыслом дни.
Теперь Годшин стремился выздороветь не для того, чтобы обнять некогда милую его сердцу девушку. А для того, чтобы она сошла с ума, завидуя той, что станет его женой. Его тело исцелялось теперь намного скорее. Уже к первым холодам он смог сесть со всеми за стол. Это было как откровение. Он был еще слаб, но дальнейшая перспектива радовала и манила его.
Не было счастья, на несчастье помогло.
Морозы ударили по занесённой снегом деревне со всей яростью присущей только им. Они вымораживали всю влагу из воздуха, делая его абсолютно сухим. Годшин в сопровождении Вонраха стал частым гостем госпожи зимы. В такие морозные и солнечные дни, здоровье человека становиться удивительно сильным, избавляясь от вездесущей хвори. В такие дни дышалось особенно легко, и от того радостно становилось на душе. Молодой парень становился слишком тяжёлым, даже для двоих женщин. Теперь его прогулками занимался только Вонрах. Они выходили подышать каждое утро, если оно не омрачалось пургой. Даже в слабую метелицу, молодые парни находили место для радости от общения с зимой.
Годшин очень неуверенно владел своим телом, но всё-таки уже владел. Многое, пережитое, уже начинало забываться, и о многом он начинал мечтать. Он мечтал о том, как сможет сам выходить из дома, и идти на охоту. О том, как он станет опорой и надеждой, для матери и не только. Целый мир теперь улыбался ему, и манил вслед за собой, в неизвестную, и не всегда лёгкую, но от того не перестающей быть интересной жизнь. Он поднимал кружку воды каждый день, пока хватало его не многих сил. Потом он ходил по дому, пока ноги не начинали подкашиваться под ним.