Списан вчистую военкоматом.
Отпущен на волю со смехом
и матом,
Лесами, полями бреду
зелёными.
Синими небесами – парю
безответными словесами, как
писано мне на роду…
Зачем же я жил, осиянный,
И жил не щадил, окаянный,
в огне не сгорел и в бреду?
Затем ли, чтоб с милой
в веселье —
пропить звёзды все
и в похмелье – уснуть
в Гефсиманском саду?!
Янтарь, прибалтийские волны.
Присяга. Златые погоны…
В каком это было году?!
А что было дальше —
не помню.
Секунды спрессованы в годы.
Развеян их прах на ветру.
Уволен, уволен вчистую.
Неужто всё было впустую?
И кости коня в ковылях.
Один в поле, бают, – не воин.
Знать, доли иной не достоин.
И всё в мире – боль лишь
и прах.
От Ладоги до Цареграда —
посланцы подземного Сада —
хазары кружат вороньём.
И конь под седлом у Олега,
и волосы – белого снега,
и солнцем блистает шелом…