Не то, чтоб отвечаю, но и не прерываю.
Сначала реально от шока, потому что уж в таком ракурсе я эту мелкую шмакодявку никогда не рассматривал. Она же… Она же не девка. Она пацан. Или нечто бесполое, вечно замурзанное, нахальное и безбашенное.
Оно не может так целовать…
Может.
И целует.
Отчаянно, дерзко, с болью какой-то затаенной и нежностью. Неопытно, но с большим энтузиазмом. Подкупающе искренне.
Меня так никогда не целовали…
Аська ощущает мои руки на талии и отчаянно жмется сильнее, стонет тихо мне в губы, зарывает пальцы в волосы на затылке…
И этот тихий, сладкий стон одновременно заводит еще сильнее и заставляет протрезветь и прийти в себя.
Я с трудом отдираю от себя девчонку, отталкиваю ее, откидывая на жесткий кожаный диванчик, специально поставленный для того, чтоб кемарить на нем во время ночных дежурств.
Аська шокированно хлопает ресницами, облизывает губы, и я с досадой отмечаю, что вот в таком ракурсе, развалившись на диване, без кепки, с растрепанными волосами и красными, зацелованными губами, она выглядит… соблазнительно. Даже хочется подхватить ее и продолжить начатое.
Но этот бред появляется в голове на доли секунды и пропадает, смытый волной стыда.
Это же Аська! Я же ее с тринадцати ее лет знаю! Дикая, безбашенная дурочка! Ребенок по сути!
О чем я вообще?…
А она? Она-то какого хера?
– Какого хера ты творишь? – голос у меня хрипит, провожу по лицу ладонью, пытаясь хоть немного привести себя в чувство.
Случившееся выбивает из колеи, шокирует даже.
С ума она, что ли, сошла?
– Ничего… – отвечает она, садится более ровно, смотрит на меня пристально, а затем выдает, – просто… Слушай, начальник, я тебе нравлюсь? Я красивая?
– Ну… – да хер ее знает… Никогда о ней не думал в таком ключе, я же не педофил гребанный…
– Трахни меня, а?
Ничего себе, просьбочки!
– Ты еб… То есть, с ума сошла? Ты чего тут устраиваешь, дура?
– Ничего… – она опирается локтями на колени, подается ко мне, внимательно глядя в глаза, серьезно так, жадно, – просто подумала… Лучше пускай ты… Я тебя давно люблю.
– Так… – все, этот бред надо прекращать, – хватит. Ты себе придумываешь херню, у тебя возраст такой, я все понимаю. Давай сделаем вид, что ничего не было, я тебе пропуск выписал, вали.
– Вов… – она обращается ко мне по имени, а это значит, что сейчас все без шуток, серьезно очень, – Вов… Я тебя правда люблю… Понимаешь, сразу, как увидела, еще тогда, пять лет назад…