В комнате отчаянно горланили «Алису», в кухне, гогоча, обсуждали какой-то бездарный спектакль, пытались сформулировать ошибки режиссера, чтобы потом, при встрече, утопить его в безжалостном потоке конструктивной критики. В коридоре – где-то между туалетом и ванной – негромко выясняла отношения какая-то парочка. Здесь всюду была жизнь. И не было места смерти. Кэт стояла и слушала, как мерно, успокаивающе шумит вода. Она подставила под кран лицо и ощущала, как прохладные капли скатываются по подбородку. Страх, захваченный водным потоком, соскальзывал вниз и, закручиваясь в маленький водоворот, бесследно сползал в канализацию. Мир снова обретал контрастность и четкость линий. Ей казалось, что она только что открыла глаза в новом, другом утре. Казалось, что она перепутала реальность с нестройным ночным кошмаром. Так бывает, если просыпаешься слишком резко. Кэт отказывалась верить в истинность глупого нестройного, нелогичного сна, убеждала себя, что странный пустынный Страстной – пригрезился, она сама его выдумала. И пугающая фигура, будто надевшая вместо бус легкомысленную красную ленту, так напоминающая ее школьную подругу Олю, пригрезилась тоже.
Когда Кэт вошла в зал, Сашка налил ей вина и снова схватился за гитару.
–
«Meds» Placebo слабо? Кэт, давай, ты же текст помнишь.
Кэт покачала головой:
–
Нет, давай Цветаеву.
–
Только не Цветаеву! – Взмолились Танины гости, Кэт вздохнула и вышла на кухню. Друзья пели Placebo, потом несколько песен RHCP, потом перекинулись на творчество Курта Кобейна. Пару раз нестройно проорали что-то из Цоя, потом были Сплин, Башлачев и Высоцкий.
Они смеялись слишком громко, а кричали чересчур надрывно. Кэт уселась на балконе, закрыла дверь. Та, правда, не спасала, но Кэт старалась не обращать внимания, удивляясь, как еще не пришли соседи.
Дверь распахнулась, как будто ее открыли ногой. На балкон ввалился Сашка.
–
Что стряслось? – Спросил он, протягивая Кэт рюмку. Она пожала плечами, но Сашкин проницательный взгляд буровил, просвечивая. Этот сканер, кажется, считывал мысли. Кэт как можно спокойнее ответила:
–
Ретроградный Меркурий.
–
У тебя тоже?
–
Это астрономическое явление, Сань. Оно у всех.
–
Я сегодня это от Оли Парамоновой слышал.
Кэт резко вскинула голову, уставилась на него:
–
Она была здесь?
–