– Это нападение? – спросила я побелевшими губами.
Димитрий усмехнулся:
– Сопровождение! Нападение пока отменяется, но оно, уж поверь моему опыту, не за горами.
– А почему я?
– Потому что сила твоя никому не по силам.
– Какая сила?
– Узнаешь!
Больше он не произнес ни слова. У неприметных ворот стоял Габриэль – хмурый, бледный, казалось, чем-то обеспокоенный. Они с Димитрием обменялись многозначительными взглядами – и машина уехала.
– Что теперь? – спросила я у Габриэля.
– От меня ни на шаг.
– Я в туалет хочу.
– Учись писать при посторонних.
– Зашибись… – огрызнулась я и села на корточки, давая понять, что приступ подросткового бунта официально объявлен.
– Никто не смотрит. Можешь под елочкой облегчиться. Даже рекомендую.
– Габриэль, Вы серьезно?
Он присел рядом на корточки и по-отечески слегка потрепал меня по голове.
Я почувствовала легкий запах сандала с ноткой красного дерева и лимона. Впервые лицо учителя было так близко.
«Надо же, кожа фарфоровая, как у китайской принцессы», – подумала я, вспомнив, как утром тщетно пыталась замазать выскочивший на подбородке противный прыщик.
– Морта, тебя не просто так ограничивают. Все дело в эмоциях. Ты можешь стать причиной большого несчастья, сама того не желая. Мне предстоит научить тебя справляться с этим. Но времени у нас мало. Твой дядя слишком рано дал всем понять, что ты разбужена.
– Еще бы понимать всю ересь, что Вы несете, – прошептала я.
Габриэль горько усмехнулся.
– Когда мы вдвоем, можно на ты – так будет проще. Помни одно: невзирая на политику твоего дяди, я всегда на твоей стороне и буду защищать.
– Кого? – все еще ошарашенная, спросила я.
– Окружающих от тебя, дуреха. Все, пойдем. Иначе привлечем к себе лишнее внимание опозданием.
Он протянул мне руку и помог подняться.
Я шла за ним, думая, что скорее всего это какой-то розыгрыш. Слишком уж жизнь моя стала похожа на третьесортную мангу.
Когда мы вошли внутрь здания, я обернулась, почувствовав на спине чей-то пристальный взгляд, но никого не увидела.
Этот день в школе ничем особо не отличался – кроме того, что перед глазами постоянно мельтешил Габриэль. На уроке иностранной литературы он сидел в конце класса, читая книгу. На перемене тоже не упускал меня из внимания. Казалось, его пронзительный взгляд скоро дыру прожжет у меня на спине.