Уроки Школы не прошли даром: эта кучка идиотов отхватила своего сполна, но вот справиться со слезами я не смогла, поэтому друзья, увидев меня, попросили все рассказать. Обида захлестнула меня так, что я не могла остановить поток слов.
Но я им все рассказала. О том, что Николай поспорил на меня, что сможет влюбить. О том, что его ни капли не заботила я, а только желание выиграть спор. О том, что его друзья подслушали мое признание ему и обсмеяли меня с ног до головы вместе с Пирсом. И, конечно, я не забыла упомянуть, что была слишком глупа и слепа, доверчива и наивна, и даже не решила проверить, что в голове у этого урода.
Никто не сказал ни слова упрека в мою сторону, ребята прижались ко мне и шептали добрые слова, от которых сердце еще больше разрывалось. И, наверное, здесь нарушается некая закономерность, потому что утром все не стало нормально.
Я старалась изо всех сил показывать свое равнодушие к этой ситуации, продолжала смеяться и подкалывать друзей. Но я заработала вредную привычку – сжимать кулаки так, чтобы ногти впивались в кожу. Слабая боль отрезвляла меня, когда становилось невыносимо играть счастливую. Она подпитывала. Кажется, я делала так и раньше, но как-то не придавала этому значения. А во теперь я точно знаю для чего и в какие моменты впиваюсь ногтями в кожу.
Николай и его компания теперь обходят меня и ребят стороной. Особенно ребят, я бы сказала. Потому что Аарон и Боб отправили их в медицинский пункт на три недели. Конечно, они и сами бы могли быть за это наказаны, но тут я все разрулила, поговорив с Адамом.
После этого я не влюблялась. Мне было приятно наблюдать за Машкой, которая выбрала себе достойную пару. Весело подкалывать Аарона, чтобы он наконец обратил внимание на подругу. Несмотря на открытые признания Боба, мы с ним друзья, и он это понимает. А среди других ребят в Школе, как по мне, остались либо идиоты, либо кретины. Короче, никто не привлекал меня, особенно после того, как я прочитаю хоть одну их мысль. Поэтому, как ни крути, все встало на свои места.
Наверное, поэтому я так несдержанно и чрезмерно агрессивно отреагировала на Филиппа. Но он это в любом случае заслужил.
Обо мне ходило много легенд в Школе и слухов, связанных с тем, что я груба к чужакам: «Она жестока, вот и нет никого. А те бедняги дружат с ней из-за угроз». О том, что я слишком часто хожу к Адаму: «Ей все дозволено, потому что она спит с директором». Потому что у меня не было отношений: «Говорят, она ведет себя как самка богомола, чтобы подпитывать свою силу чтения мыслей». И еще более глупые. Но я быстро поняла, что бороться с ними нет смысла. А вот то, за что я всегда была готова сражаться – это моя дружба с ребятами.