Ник покачнулся и онемел. Елена тоже молчала. Этому трюку её научил муж: чтобы другие заговорили, иногда нужно помалкивать. Наконец, Ник опустил глаза.
– Я действительно… кхм… отвлёкся на минуту под утро. Меня разбудил стук горничной в дверь номера.
– Которой?
– Эту толстушку я не знаю. Она вошла, а потом как заорёт… и как побежит…
Но тут заорал сам Зудкевич:
– Вон из отеля! И чтоб ноги…
Похожий на книгу в кожаном переплёте искусственный анализатор, который сама Елена называла ИА, собрал вместе всё, что Елене удалось найти, – все описания, показания, аудио- и видеозаписи, – и выдал результат.
– Хм, – сказала Елена. – Так никакая она не Ольга, а особняк тот – бывший сиротский дом? План был попасть к Графу, заставить его перевести деньги якобы на благотворительность. Он должен был умереть, и орудие убийства – карта. Утром, услышав храп охранника, она вышла из номера. Почему просто не ушла? Есть версия?
ИА ответил голосом мужа:
– Есть. Дверь стукнула, охранник проснулся, и она притворилась, что пришла убирать.
– А во что она была одета?
– Не могу знать, но ходить по отелю она могла только в форме.
– Ладно, потом спросим. По лицу удалось установить личность?
– Подозреваемая гримасничала, но по строению лицевых костей можно узнать гражданку Лизавету Томскую из соцсетей. Есть адрес родителей.
– Знакомое имя, – сказала Елена.
– В 1933 году некая шулерка Лизавета Томская попала в «Городские ведомости», выиграв крупную сумму в карты и исчезнув.
– Интересные совпадения. Ровно сто лет назад. Можно дело заново открывать.
Ритуал уже начался, когда громкий стук в дверь и крики: «Полиция!» заставляют Маман сорваться с места и спрятать все атрибуты обратно в сундук. Однако, вместо того чтобы потушить свечи, она разбивает одну из ваз на полке, и комната наполняется дымом.
– Беги! – кричит тебе отец Томский.
В комнату врываются полицейские. Они зажимают носы в сладковатом дыму, но поздно. Ты знаешь, что они видят твоих неподвижных родителей, которые медленно растворяются в сером облаке. Вместо них перед глазами сильных мужчин появляются страшные лица, на собственных руках они видят кровь и застывают на месте от ужаса. Один вдруг падает, воя от страха, другой бьёт товарища по лицу и сам же кричит от боли. Это твой шанс. Ты устремляешься к задней двери. Вокруг шум и хаос, но перед тобой возникает чёрная женская фигура, у которой вместо лица уродливая маска с двумя круглыми стёклами. Её рука в перчатке хватает твоё запястье с неженской силой. Ты слышишь глухой голос: