А вот фильм «Пираты ХХ века» Ане понравился. Не весь, конечно, но большая его часть. Начало фильма было многообещающим – море, пираты, украденный опиум, карате и боцман, у которого ловко танцевали в руках нунчаки, и Аня сразу захотела научиться так же быстро управлять этими волшебными палочками, чтобы при случае врезать ими Генке или дворовым хулиганам, которые в качестве оружия обычно использовали рогатки. А еще дуэт Baccara, джинсы и джин – его в фильме наливали в рюмки по три капли, а не как Анин дед водку – до краев. Глядя тогда на одного из бандитов, который неспешно прогуливался ночью по палубе в джинсовых шортах, слушая томную песню испанского дуэта и потягивая небольшими глотками то ли джин, то ли ром, у Ани в голове появились совсем не пионерские мысли. Она подумала, что, наверное, и сама бы утащила несколько мешков опиума, если бы ей представился такой случай, чтобы потом так же наслаждаться прогулкой по морю на яхте под звездным небом. Но когда на экране появился наш советский капитан, Аня скривилась, потому что с виду был он никакой не капитан, а самый настоящий председатель колхоза, с которым можно было перевыполнить план по сбору турнепса, а не ходить по морю. Этот герой нашего времени – честный, добрый, партийный – вместо того, чтобы послать пиратов куда подальше и спастись, объявил, что готов умереть с честью вместе со всей командой. Опять умереть с честью, вечный этот долг советского гражданина – отдать жизнь за Родину. Как они все надоели с этими своими подвигами и смертями, почему нельзя было просто жить, жить долго и счастливо, без всяких подвигов, просто жить? Не шататься по чужим квартирам, выпрашивая старые газеты, не маршировать в душном зале, а гулять в парке, читать книги, носить джинсы и ездить, куда хочется. И не спрашивать ни у кого разрешения, чтобы полететь и посмотреть в музее Прадо на инфанту Веласкеса или бросить монетку в фонтан Треви.
И в индийском фильме «Танцор диско» тоже все было очень красиво – актеры, костюмы и песни. Особенно песня Риты – возлюбленной главного героя Джимми. Рита пела и танцевала, пытаясь вытащить его на сцену, но Джимми упрямился и танцевать отказывался, потому что переживал душевную травму после смерти матери и боялся взять в руки гитару. Рита, в блестящей кофте и красных штанах, скакала по сцене и распевала: «Джимми, Джимми, Джимми, ача, ача, ача!», и Аня даже сердилась, что этот упрямец Джимми кочевряжится и так подводит свою невесту. А дома Аня повязывала вокруг туловища шелковый материн платок с лошадками наподобие индийского сари и прыгала по комнате, пытаясь повторить танец Риты, по которому тогда все девочки в классе сходили с ума. Но дальше всех пошла хитренькая Пантелеева, которая решила выступить с этим танцем на школьном концерте, посвященном Международному женскому дню. Она где-то раздобыла магнитофонную запись этой песни и вырядилась в расшитый елочной мишурой купальник. А еще она пришпандорила к нему серебристый дождик и напихала в лифчик ваты, а свои светлые волосы распустила по плечам и воткнула в них бумажную розу, которую сама же и скрутила из красной гофрированной бумаги. При первых звуках знакомой мелодии Пантелеева бодро поскакала по сцене, и лифчик с ватой заходил ходуном. Она резвой лошадкой стучала по деревянной сцене голыми пятками, подпевала магнитофону: «Джимми, Джимми, Джимми» и гладила себя по выпирающим ребрам и бледному животу. В самом конце она покрутила тощей жопой, подражая киношной героине, и сорвала оглушительные аплодисменты. Это был успех. В восторге были даже преподаватели, которые умилялись и переживали, что Пантелеева замерзнет в своем пляжном наряде и простудится. Все-таки, подумала Аня, у зрителей в зале в большинстве своем был крайне плохой вкус, и все эти Риты, Зиты и Гиты никуда не годились по сравнению с великой Джулией Ламберт, о роли которой мечтала Аня и которую немыслимо было даже представить на школьной сцене.