Проснулся рано, минут за двадцать до
сирены, и понял, что хочу есть. Странно, обычно аппетит с утра
отсутствовал абсолютно. Бывало, сидишь, пережевываешь механически
бутерброд и бездумно пялишься в одну точку. Глотаешь безвкусную
массу и запиваешь остывшим чаем, только потому что надо.
- По молодости такой же был, - любил
говаривать отец. – Вечно завтраки пропускал.
Я кивал, с иронией поглядывая на
стол, а там: яичница с поджаренными кусочками ветчины, творог с
шапкой из варенья, непременно вишневого, горячие тосты с подтаявшим
маслом. Сколько отца помню, всегда завтракал за троих.
И вот гены голодного жаворонка
проснулись во мне. Встал с кровати и с наслаждением сделал одно
приседание. Коленка не болит, красота. Бегом в душ и завтракать,
всего, да побольше. Вчерашние переживания и страхи остались далеко,
смыло их набежавшей волной прекрасного солнечного утра. Может оно и
не все так плохо, и не задница зебры маячила все это время перед
носом?
Влетел на крыльях надежды в зал и
сразу к раздаточному столику. Непременно каши и кофе, а еще булочек
с корицей и маслом. Эх, жаль глазуньи нет, шкворчащей, подернутой
прозрачной пленкой, с запахом, что сводит с ума. Нет, ну и пускай,
все равно лучше мамки никто яичницу не приготовит. Прочь пустые
мысли и вперед, за свежими ванильными кексиками.
За спиной послышался шум: далекий, в
другом конце зала. Весьма необычно для столь раннего утра. Может у
Леженца после вчерашних событий сбился спортивный режим? Да нет,
скорее мир сойдет с ума, чем этот парень изменит графику. И голос
вроде как женский, говорит неразборчиво. Смех…
Я как стоял с кексом в руках, так и
замер.
- Тебе холодно? – шепчет
МакСтоун.
- Нет, я уже согрелась, - голос
девушки звучит менее отчетливо, но я слышу каждое ее слово.
Звуки поцелуев.
- А, мне кажется, ты замёрзла, - и
снова МакСтоун, в этот раз куда громче. Никогда не слышал столько
нежности в его словах. - Я чувствую, твое тело дрожит.
Она отвечает неразборчиво, и оба с
упоением отдаются смеху.
Мир в одну секунду свернулся в
маленькую точку, и провалился в пищевод вместе со слюной. Пустота
вокруг… Вздохнул… И выдохнул…
Схватил поднос и пошел к ближайшему
столику. Ничего не вижу кроме цели, сплошные пятна по периметру и
приглушенные звуки.
Ладонь ложится на жесткую спинку –
двигаю стул и сажусь. Глаза концентрируются на тарелке с кашей, а
пальцы ощущают прохладный металл ложки. Зачерпываю белую
субстанцию, открываю рот и механически пережевываю. Жевать-то особо
нечего, безвкусная склизкая дрянь, но я продолжаю двигать
челюстями, тупо уставившись перед собой. С трудом проглатываю и
тянусь за очередной порцией. Подступает противная тошнота, но это
не повод отказываться от еды. Вновь жую, долго и упорно,
проталкиваю жижицу внутрь, еле подавляя рвотные позывы. Очередной
заход… Понимаю, что в этот раз не удержусь, но рука сама подносит
полную ложку ко рту.