После этого были произведены эксперименты с куриными яйцами, из которых, как известно, при должном уходе может вылупиться василиск. И уж конечно, Агата преуспела бы и в этом начинании, поскольку петуху проще снести яйцо, чем этой девочке отказаться от своих намерений, но упорство Неизвестной в этот раз разбилось о твёрдый клюв птицы, её когтистые лапы и ещё более отвратительный, чем у девочки, характер. Но Агата не сдавалась: она начала искать своего монстра в естественной для него среде обитания: под кроватью, в тёмном шкафу, в лесу, болоте, в каморке Феррула Пунта, поскольку кто-то из воспитательниц однажды небрежно бросил, что сторож снова всю ночь вызывал ихтиандра.
Упорные поиски совершенно выбили Нежину из колеи: в силу боязливости девочка совершенно не жаждала встречи с таинственным созданием, но вынуждена была сопровождать подругу и иногда работать приманкой, потому что Агата однажды сказала, что если чудовище её увидит, то точно попадется, поскольку мимо такой горы жира, мяса и костей ни один уважающий себя монстр не пройдёт.
Но в этот раз Агата пошла по излюбленному пути изобретательства и не отказала себе в удовольствии сотворить новое чудовище, не понимая, что оно давно живет – внутри неё. И вот теперь кусты шуршали, словно в них бегала не маленькая девочка, а ожившие тапки отрастили тараканьи лапки и пытались спрятаться от ненормальной любительницы аномалий.
– Так, так, так, Куммершпик снова в деле!
На тропинке из-за кустов торчала голова мадам Гортензии и торжествующе глядела на девочку круглыми совиными глазами с припухшими веками.
– Впрочем, чего-то подобного следовало ожидать. Удивительно испорченный ребёнок.
Нежина с надеждой оглянулась на кусты, в которые ушла Агата. Но те лишь тихо качались под легким ночным ветерком.
– Куммершпик, чего ты ждёшь? Или ты не знаешь, что за свои проступки нужно отвечать? – злорадно улыбнулась Гортензия нежным оскалом хищного допотопного ящера.
– Да, нужно отвечать, – залаяли псы из Дикой Своры, догнавшие воспитательницу. Псы запыхались, но не могли пропустить упоительное зрелище – травля слабого всегда притягивает посторонние взгляды.
– А это что? – мадам Гортензия поддела носком лакированного ботинка с облупленным носом одну из растоптанных тапочек.
– Это моя, – шмыгнул носом Рыжий Пёс. Он прибежал босиком по сосновым иглам и траве, но никак не показывал неудобства. Тапочки ему нужны были скорее для бросания в цель, которой нередко становилась и сама Нежина.