– Да ты знаешь, сколько она стоит?!
– Знаю, дорого! Рублей двести! Все битлы на гитарах фирмы VOX играют.
Он смотрел на гитару, как будто что-то ей нашёптывая, перебирал струны, потом поднимал голову, смотрел голубыми глазами мимо нас в небо и напевал:
«Клён ты мой опавший, клён заледенелый,
Что стоишь, согнувшись, под метелью белой…»
Странно было видеть его русское курносое лицо со светлыми кудряшками, когда он пел что-то из битлов. Ещё более странно было то, что с чьей-то подачи он получил прозвище Тарзан. Может, кто-то решил, что он травмировал ногу, лазая по деревьям?
Хотя некоторое сходство с актёром Вайсмюллером из одноимённого фильма немного просматривалось.
– Коля, – спросили его однажды, – а что у тебя с ногой, подвернул?
– Нет, – проскрипел он, – не подвернул, – и закатал штанину чёрного трико, показывая ногу.
Такое изуродованное тело я увидел впервые: вся нога Коли – от колена и до самых пальцев – была покрыта синими ямками, красными пятнами и оранжевыми разводами.
В детстве я замешивал разноцветные куски пластилина в один комок. Нога была похожа на большой кусок пластилина, без жалости, сильно смятого пальцами, с глубокими впадинами, похожими на морские ракушки.
– Давно это у тебя?
– Да уже года три. Я дома во двор выходил, смотрю, на пустыре пацаны костёр разожгли, а сверху банку с бензином поставили. Ну, я успел, подбежал и банку пнул ногой, чтобы не взорвалась.
Коля говорил, что может играть и на пианино. Однажды мы пришли в дом к одному из наших товарищей Игорю, и у него дома в комнате на стене висела скрипка.
– А кто у тебя на скрипке играет? – спросил Коля.
– Да это отец иногда балуется!
Несколько раз я заставал отца Игоря играющим на скрипке.
Отец его, больше походивший на боксёра, – рослый, плечистый, лысый, с приплюснутым носом – после ужина заходил в комнату, снимал скрипку, резко разворачивался и несколько минут ходил по комнате, что-то наигрывая.
Вешал её на место, засовывал палец в рот, убирая оставшиеся от ужина кусочки мяса, и уходил допивать чай.
Это было скорее похоже на проверку степени готовности оружия к военным учениям.
Мы тоже, конечно, пробовали поиграть на скрипке.
Оказалось, что это не так-то просто!
Скрипка никак не хотела издавать какие-либо звуки, кроме раздражающего «Вжик-вжик!» Трудно и даже невозможно было просто ровно и плавно провести смычком по её скользким струнам.