– А какие книги ты любишь читать? – спросил я, соображая, сколько же можно предложить ему за электрогитару.
– Разные… «Ярче тысячи солнц» есть у тебя?
– А кто автор?
– Не знаю.
– Нет. Такой книги у меня, к сожалению, нет!
Он нахмурился.
– Хочешь два томика Сергея Есенина? – предложил я.
– Два? – переспросил он, немного помолчав. – Мало!
– Тогда Сергей Григорьев. Четыре тома.
– Четыре? – он раздумывал, покусывая губы.
– Ещё шесть томов Мельникова-Печерского в придачу. Хочешь?
– Десять томов? – он посмотрел сначала на Кольку, потом на меня.
– Десять томов, – сказал я твёрдо.
– Хорошо! Приходите ко мне завтра вечером. Но мне денежный аванс нужен. Рублей десять. Будут кое-какие траты: лак надо купить, олифу и ещё кое-что.
На следующий день мы зашли за Вовкой.
– Смотри, Вовка, – говорила Роза, провожая нас, – не хулиганьте, а то попадётесь Максимову!
Максимов был самый страшный человек на районе.
Полная копия субъекта теории Ломброзо. Только он был не преступник, а старший лейтенант милиции местного отделения.
В лапы к нему было лучше не попадать. Из отделения подозреваемые в краже или драках, ссорах или скандалах выходили с отбитыми почками и сломанными челюстями.
Милицию вызывали редко. Разве когда случалось уж совсем тяжкое преступление.
Максимов не любил выезжать на вызовы – проводил, как он сам говорил, «профилактические работы».
Его огромная фигура вызывала ужас, страх и отвращение.
В тёмно-синей колючей шинели, засунув руки в карманы, глядя себе под ноги на начищенные сапоги сорок шестого размера, чуть скользя на первом осеннем льду и помогая движением плеч сохранить равновесие, чтобы не поскользнуться и не упасть, он спешил к очередной группе парней на освещённый неоновым светом рекламы местного универмага пятачок, где по традиции собирались парни выпить портвейна перед началом вечера танцев.
Он приближался, высоко вскидывая ноги назад, и издали было похоже, что он на ходу танцует твист.
Увидев его, компания сразу прекращала разговор, потому что все понимали: кому-то очень не повезёт, и этим несчастным может быть любой из них!
Убегать было бесполезно. Достанется от него потом, позже, ещё больше!
– Это ты сделал? – спрашивал Максимов, наступив сапогом на остроносый мокасин выбранной жертвы.
Что он имел в виду – было совершенно не важно. Нарушения порядка случались почти каждый день.