Отец гордился тем, что его приёмного сына приняли в орден тамплиеров практически юношей. Ричард мастерски владел мечом, но я сильно сомневалась, что он сможет отказаться от женского внимания. Все местные девушки были очарованы им и старались понравиться.
Мой брат вырос стройным, сильным и красивым мужчиной, и охотно пользовался женской слабостью. Люди перешёптывались, будто сама герцогиня Честер была в него влюблена. Придворную даму я видела лишь однажды, когда у её кареты сломалось колесо близ нашего замка, и она обратилась к отцу за помощью. Молодая аристократка показалась мне очень красивой женщиной. Возможно, именно она способствовала тому, чтобы брата приняли в орден тамплиеров.
Два года он провёл в Крестовом походе и вернулся домой, овеянный славой. О его подвигах в битвах слагали легенды. Говорили, что в бою ему нет равных, даже враги признавали в нём выдающегося мечника.
Папа с ещё большим восхищением смотрел на своего названного сына и радовался, что несколько лет назад принял верное решение, забрав мальчика.
А теперь отец в могиле, а я заточена в темнице. Ричард… предал нас!
***
Под покровом непроглядной ночи из замка, словно тень, выскользнул одинокий всадник, кутаясь в серый плащ.
На воротах он сунул тугой кошель в загрубевшие руки часовых, обменявшись лишь парой приглушенных слов с одним из них. Его путь простирался через безмолвный лес к сумрачным стенам соседнего аббатства.
– Доложите, что прибыл Сэм.
Через несколько минут слугу из замка Девон принял сам епископ Питер де Ро́ш.
– Ваше Преосвященство, позвольте?
Епископ, грузный старец, облаченный в пурпур, протянул пухлую руку, унизанную перстнями. Сэм, с подобострастием запечатлев поцелуй на его руке, склонился в низком поклоне.
– Рад служить вам, Ваше Преосвященство,
– Брось церемонии, говори.
– Господин Ричард, как вы и приказывали, запер леди Анну в Чёрной башне, словно птицу в клетке.
– Превосходно! Продолжай наблюдение и, если будут известия, немедля скачи сюда.
– Будет исполнено, Ваше Преосвященство,
– Ты служишь мне верой и правдой. Возьми награду со стола.
Сэм проворно подхватил кошелек, в несколько раз более увесистый, чем тот, что он оставил у ворот, и бесшумно выскользнул за дверь. Он знал, что епископ не терпел, когда его отрывали от важных дел дольше необходимого.