Она пропустила кремацию Гаса и поминальную службу, и обстоятельства его смерти до сих пор не укладывались в ее голове.
Мьюринн сама позвонила судмедэксперту. Он сказал ей, что Гас много лет принимал лекарства от болезни сердца и, когда он спускался в шахту, у него случился сердечный приступ, из-за чего он, по-видимому, упал с лестницы. Мьюринн отказывалась представить себе, как и почему ее эксцентричный дедушка оказался один в шахте, в заброшенной горной выработке. Особенно если у него были проблемы с сердцем.
А еще она не могла смириться с тем, что сырая пасть рудника поглотила жизнь еще одного человека, которого она так любила.
После смерти родителей Мьюринн Гас в одиночку воспитывал ее с девяти лет, и хотя она ни разу не приехала домой, чтобы его навестить, но любила деда как никого на свете. Одна только мысль о том, что в этом мире есть Гас, заставляла ее чувствовать себя частью чего-то большого, частью семьи. Потеряв его, она неким образом утратила корни. Сейчас, чтобы направлять Мьюринн на жизненном пути, у нее был только этот крошечный компас.
Пока гидроплан приближался к пристани, она смотрела в маленький иллюминатор, думая о том, что ничего не изменилось, но при этом изменилось все. И тут внезапно увидела его.
Джета Ратледжа.
Единственного человека, которого старательно избегала последние одиннадцать лет. Именно он был той причиной, по которой она держалась как можно дальше от родного городка.
Он стоял у паромного причала на противоположной стороне гавани – в джинсах и белой футболке; кожа по-летнему смуглая, тело худощавое и сильное. Густые иссиня-черные волосы блестели в лучах закатного солнца.
Мьюринн разволновалась.
Она подалась вперед и прижала ладонь к иллюминатору. Гидроплан развернулся и легонько стукнулся о причал. И, словно ненасытная извращенка, она смотрела, как мужчина, которого она никогда не переставала любить, опустился на корточки, чтобы поговорить с каким-то мальчиком. Мьюринн посмотрела на ребенка – та же копна иссиня-черных волос. Тот же оливковый цвет лица.
Его сын.
На ее глаза невольно навернулись слезы.
Джет взъерошил волосы ребенка, надел на него бейсбольную кепку и надвинул козырек на глаза. Он остался стоять, а его сын помчался к парому, и маленький красный рюкзак подпрыгивал у него за спиной.