Брат Феон аккуратно поднял с земли почти невесомое тельце мальчика. Кровь капала с его одежд. Казалось, и рубаха, и жилет, и штаны были настолько пропитаны кровью, что их можно было отжимать. Серый балахон монаха быстро покрывался тёмными пятнами, пока он бежал ко входу в храм. Ему не нужно было ничего говорить. Как только те, что работали у храма, увидели Верховного Жреца, несущего истекающего кровью воспитанника, они со всех ног бросились звать целителя.
Добежав до покоев мальчика, брат Феон распахнул ногой дверь и аккуратно положил его на подушки. Он быстро стал расстёгивать одеяния ребёнка, чтобы целитель, который должен оказаться здесь с минуты на минуту, не тратил драгоценного времени на то, чтобы оголить разодранные когтями части его тела. Раздев Арона, брат Феон остолбенел от ужаса, охватившего его. Вся плоть была попросту исполосована страшными рваными шрамами, представляя собой кровавое месиво.
В этот момент в покои мальчика вбежал Симон – главный целитель храма. На мгновение остановившись на пороге, он быстро подошёл к кровати. При виде разрастающихся на глазах кровавых пятен на простынях под Ароном, он огорчённо покачал головой. За Симоном семенящей походкой вошёл его помощник – послушник Белл. Он нёс поднос с иглами, нитями и перевязочным материалом, а на локте его висел чемоданчик с медикаментами, который Симон всегда велел носить за собой.
Брат Симон не стал требовать обычных в таком случае таза и полотенца. Он велел Беллу лить спирт из бутыли, чтобы вымыть его руки, прямо на пол. Затем целитель схватил иглы и стал быстро накладывать швы, не заботясь даже о том, чтобы применить какие-нибудь обезболивающие травы. Послушник же в это время трясущимися руками что-то раскладывал на обработанном спиртом подносе, ранее стоящем на небольшом столике с резными ножками, предварительно убрав с него кувшин с водой и стакан. Краем глаза брат Феон заметил какие-то тампоны, разноцветные баночки, бутылочки.
Верховный жрец оторвал взгляд от разбирающего медикаменты и инструменты Белла, и снова обратил внимание на казавшиеся ему живодёрскими действия целителя.
– Брат Симон! – с выражением ужаса на лице Верховный Жрец наблюдал за пальцами целителя, быстрыми, словно заученными движениями зашивающими ужасные повреждения на теле мальчика. «И когда только научился?» – пронеслась мысль, но следом пришло воспоминание о частенько прибывающих в храм израненных по неосторожности селянах.