– Здравствуйте… – сказала я, а потом повторила на английском, – hello!
Они переглянулись и тот, кто выглядел постарше, что-то ответил на корейском. Я поняла, что это именно корейский, потому что увлекалась дорамами, но ни одного знакомого слова в его речи не услышала.
Мужчина бросил быстрый взгляд на женщину, а потом кивнул.
Она сделала шаг вперед, ловким движением руки сняла свое странное устройство с пояса, направила на нас и нажала на моргающий огонек.
* * *
Темнота.
Потом – неприятное покалывание в теле. Помните это чувство, когда отлежишь ночью руку? Вот, что-то вроде этого, только кололо все тело. От кончиков пальцев на ногах до головы.
Ощущения в теле – как после похмелья. Такого, когда ты сперва пил пиво, потом коньяк, а потом снова пиво и какой-нибудь дурацкий коктейль, вроде клубничной маргариты. Я так никогда, честно говоря, не развлекалась, но предполагала, что состояние после подобных возлияний должно быть приблизительно таким.
Проще говоря – мне было плохо.
Думать не хотелось, но откуда-то, прорываясь сквозь темноту, раздался голос:
– Кира?.. Кир!
Я разлепила тяжелые веки, вспоминая чертового Вия. Абсурдное воспоминание.
– Вита?
Вокруг нас была комната, полная света и зелени: везде светильники диковинной формы и кашпо с растениями. А я-то думала, что очнусь в холодной и сырой камере, где по стенам будут ползать мокрицы.
– Что за… – она замолчала, немигающим взглядом уставившись на странную конструкцию на стене. – Это камера?
Я не знала, про что она спрашивает: про место, где мы находились, или про устройство.
– Ты как? – только и смогла спросить я. Вита была всего лишь на год меня младше, но во всех наших поездках я чувствовала ответственность за нее. Будто это была моя младшая сестра, которую я должна опекать…
Подруга потерла виски и тяжело вздохнула.
– Ощущение, будто я выпила литр водки.
Мне стало смешно. Максимально глупое состояние в нашем положении, но я ничего не могла с собой поделать – только подавить этот смех, чтобы не рассмеяться при ней.
– Ты хоть раз в жизни пила водку?
Она подняла на меня глаза и нахмурилась.
– Угу, – буркнула в итоге, – на похоронах.
Я замолчала, словно налетела на стену. Самое тупое, что я могла бы сделать сейчас, – это начать спрашивать. Но, хорошо это или плохо, мне не нужно было ничего выяснять – я и так прекрасно знала, о каких именно похоронах она говорит.