Вдоволь насмотревшись на достопримечательности больницы и встревожившись ещё сильнее, мужчина направил свой взгляд на регистрационную стойку, за которой сидела та самая блондинистая медсестра. Не сказать, что она была в возрасте, но лицо её выражало недовольство семидесятилетней старухи. Девушка что-то жевала и листала газетку. Мужчина не выдержал и, нервно сглотнув, встал со стула. Неуверенными шажочками он приблизился к стойке, и, поглядев по сторонам, спросил у не обращавшей на него абсолютно никакого внимания медсестры:
– Долго ещё? Мне очень надо… Не могли бы Вы пропустить меня вперед остальных? – произнес он шепотом, чтобы не тревожить сидевших в очереди посетителей.
Ответа не последовало. Девушка продолжала сидеть в той же позе – не повела и бровью, будто вовсе не услышала подошедшего.
Мужчина понял, что от разговора с медсестрой, так усердно скрывавшей своё лицо за газеткой, толку либо будет мало, либо не будет совсем. Он развернулся, чтобы вернуться на свое место, но оно уже было занято: на нем сидел господин в полностью черном костюме – копия прошедшей к брату издергавшегося посетителя девушки. Единственным отличием была обувь: мужчина обладал немного более приятным вкусом, ведь на ногах его блестели куда более приятные взору темно-зеленые туфли. Лицо сидевшего было прикрыто широкополой шляпой. Он вертел в руках часы на золотой цепочке и старательно их разглядывал, будто бы видел первый раз в жизни. На лице все ещё стоявшего у стойки мужчины выступил пот. Дрожащими руками он достал из кармана платочек и нежно протер свой крупный лоб и розовые щеки, а после заметил, как сидевший на его месте господин, которому, очевидно, наскучило смотреть на часы, достал из-за пояса кое-что более интересное. Мужчина выронил платок и оцепенел: сидевший держал в руке пистолет, а направлен тот был прямо на него.
Раздался выстрел. Один – упал, второй – вскочил, а после спрятал дымившийся пистолет и поспешил покинуть лечебницу. Присутствовавшие на месте преступления старики продолжили сидеть как ни в чем не бывало. Каждый из них думал о чем-то своем. Медсестра, услышав шум, неторопливо высунулась из-за газетки. Поглазев на лежавший у ее стойки труп, она вернулась к чтению: если кровь не растекается по полу, то нет и необходимости бежать за шваброй. Так, на долгие три часа с редкими перерывами на объявления в приемной воцарилась гробовая тишина. Лишь потом, почуяв неприятный запах, девушка-таки оторвалась от чтения, встала со стула и обошла стойку. «Вставай, чего разлегся?!» – прикрикнула она. Затем, в очередной раз почесав затылок, добавила: «Город придурков и идиотов, ни дня без происшествий!»