– Каким образом?
Резнов быстро повертел в руках карандаш и взял его с обеих концов, словно хотел сломать надвое.
– Видите ли, ввиду огромного числа мутаций, нам нужно создать вакцину совершенно нового типа. Обычно вакцины борются с внешними антигенами вируса, которые как раз постоянно мутируют. Нам нужно создать вакцину, которая бы забиралась в самое его сердце и боролась с внутренними антигенами с помощью т-лимфоцитов. К счастью, подобная вакцина за моим авторством уже готова. Ваша дочь необходима нам для ее тестирования.
– И речи быть не может!
Глеб вскочил с кресла. Одну руку он простер в сторону Катеньки, будто защищая ее от Резнова. Тот устало бросил на стол карандаш.
– Вашу реакцию я предвидел. Не скрою, есть вероятность, что ваша дочь может погибнуть. Но мы говорим о жизнях миллионов людей содружества.
– И вы хотите, чтобы я пожертвовал своим ребенком ради этих миллионов?
– Понимаю. Будь это моя дочь, я бы тоже нервничал. Согласно теории эгоистичного гена, в вашей дочери содержится половина ваших генов. Гораздо больше, чем в простых незнакомцах. Естественно, вашим генам ее жизнь более важна. Но подумайте вот о чем – если мы не получим эффективную вакцину, вирус будет распространяться, мутировать и снова нападет на вас с дочерью. У вас и у нее все равно велик шанс погибнуть, даже если вы ее не отдадите.
– Нет! – воскликнул Глеб и встал с места, – Мы уходим!
Он взял Катеньку за руку и повел ее было к двери, но девочка не двигалась с места. Сердце его упало.
– Катенька, ты чего? – спросил он, почувствовав ком в горле.
– Папа, куда нам идти? Мамы уже нет. А везде люди умирают. Дядя говорит, я могу помочь. Тогда я хочу помочь!
Девочка сильнее прижала к себе Скворушу, и Глеб вспомнил, как она спрашивала о героях. В глазах девочки все герои умирали. Но умереть в таком возрасте, как у нее… Глеб не мог себе этого представить. Тем более, речь шла о его единственном ребенке. Резнов выжидательно смотрел на них.
– Катенька, мы уедем. Уедем туда, где нет вируса. Все будет тихо и спокойно. На Урале его нет, я слышал…
Раздался хлесткий звук – это Резнов разочарованно бросил карандаш на стол. Глеб взглянул на него – во взгляде биолога читалось неприкрытое презрение. «Ну и пусть» подумал Глеб, «Зато моя дочка будет жить». Но Катенька качала головой.